— Ну ты и придумала! — через два месяца с восхищением говорила мне по телефону Лена. Пашка, как я и предполагала, вернулся к ней (мужчины такого типа в конце концов всегда возвращаются к женам), и с пылу с жару состоявшегося примирения они, неожиданно даже для себя, умудрились сделать третьего ребенка. Юлия тоже не осталась внакладе. В то самое утро, разозленная всем произошедшим, она по дороге от меня совершенно неожиданно зашла в магазин горящих путевок и купила по дешевке тур в Турцию. Там на пляже она познакомилась с перспективным, молодым и неженатым мужчиной, за которого в настоящее время собирается замуж. Что касается меня, то я по-прежнему парюсь над своей диссертацией — заканчиваю последнюю часть, которая называется «Выводы».

Несмотря на счастливый конец этой истории, и Ленка, и Юлия относятся ко мне пока все-таки настороженно. Юлия не торопится познакомить меня с женихом, а Ленка больше не ходит с Пашкой ко мне в гости. Кроме того, одна наша общая знакомая мне рассказала, что при ней они назвали меня «опасной женщиной». Так что с выводами теперь у меня все в порядке. И вы тоже можете их обсудить.

Июль 2004 г.

СЛУЧАЙ ИЗ ПРАКТИКИ

Она пришла ко мне на прием в поликлинику в сером брючном костюме. Я считаю, серый — самый подходящий цвет для деловой женщины. На ней костюм сидел превосходно. Он очень шел к ее каштановым волосам и глазам оттенка хмурого неба. Эта женщина мне сразу понравилась, хотя и не подозревала об этом. Она обратилась ко мне, начинающему психотерапевту, потому что ни разу за всю свою тридцатипятилетнюю жизнь не смогла никого полюбить, и ее это беспокоило. Я же, молодой врач, в сущности, мальчишка, моложе ее десятью годами, должен был разобраться в том, что объективна, как разумному человеку, профессионалу, мне было понятно, но во что невозможно было поверить — настолько это казалось непонятным, странным, нереальным и неправильным.

Как это — она никогда никого за свою жизнь не любила? Вообще никогда? А в школе? А в детском саду? А маму с папой тоже не любила?

— Отец мой был директором небольшого предприятия, мама в молодости — фабричной девчонкой. Мать отца чуть ли не боготворила. Она говорила, что за нашу жизнь, действительно, в общем, безбедную и стабильную, мы должны быть благодарны ему, как Богу. Отец же был очень раздражительным человеком, вечно орал по пустякам, а когда выпивал по выходным, становился еще более неприятным, начала она свой рассказ.

Анна — так звали мою пациентку, — с детства вполне благополучная, хорошо одетая и прилично воспитанная, понимала все сложности житейских обстоятельств, но и к матери ни благодарности, ни любви не испытывала.

— Родись на моем месте другая девчонка, родители любили бы ее точно так же, как и меня, — продолжала она. — За что мне быть им благодарной?

В детский сад она никогда не ходила, а школьные подруги ее раздражали тем, что учились хуже ее и чуть не с первого класса говорили почти всегда о мальчиках и о любви. «Глазки и лапки!» — с презрением называла она эти разговоры.

Теперь она была уже давно замужем за симпатичным и очень достойным человеком. Детей у них не было. Муж зарабатывал приличные деньги для их небольшой семьи. Не очень много, но достаточно, чтобы она могла не работать, пару раз в году съездить отдохнуть куда-нибудь в Турцию или в Грецию и одеваться если уж и не в фешенебельных магазинах, то, во всяком случае, и не на рынке. Но ей было скучно сидеть дома и заниматься только хозяйством, поэтому она работала. Не каждый день и не помногу, но с удовольствием — числилась переводчиком в небольшом издательстве.

В тот первый раз она вошла в мой малюсенький задрипанный кабинетишко и села напротив меня, спокойно положив руки на колени. Было видно, что мой возраст ее несколько смутил, но она пришла ко мне по рекомендации хороших знакомых, которым я, несмотря на мою молодость, очень помог, и, раз уж пришла, она решила все-таки довериться мне. Речь ее была спокойна, без какого-либо налета экзальтированности. Время от времени она поднимала на меня глаза, как бы ожидая вопроса, но я сначала ни о чем ее не спрашивал — хотел, чтобы она выговорилась сама. Собственно, свою проблему Анна изложила в нескольких четких, коротких предложениях.

— Я часто читала в книгах что-то вроде: «она задрожала от страсти» или «ее разум помутился от любви», но вот мне самой уже довольно много лет, а я никогда не дрожала от страсти и не ходила как пьяная от любви. Поэтому я хотела бы знать: все эти разговоры и писанина о страстях человеческих — сплошные выдумки и все только молчат, притворяются и делают вид, что испытывают что-нибудь подобное, или другие люди на самом деле могут любить по-настоящему, а мне это не дано?

— Разве сейчас вам плохо живется? — спросил я. — Любовь и страсть часто приносят несчастье. Зачем усложнять себе существование?