Именно об этом она вдругорядь подумала, когда покидала здание на Новом Арбате. Оглянувшись по сторонам, она не заметила ничего подозрительного и, игнорируя троллейбусы, пошла по направлению к Смоленской; она и в самом деле любила этот отрезок проходить пешком и часто ездила на работу городским транспортом, чтобы не заморачиваться с парковкой. К тому же Кутузовский, где жила Ольга Хлебникова, согласно карте, плавно переходил в улицу Новый Арбат. Великолепная высотка на треугольнике Смоленской-Сенной площади всегда вызывала в ней чувство праздничного триумфа, словно она — приглашающая именитых гостей и опрашивающая их в студии, она, язвящая и выпытывающая, но всегда дающая им возможность выказать свою гордость за страну, ее глубокую историю и величие — сама причастна к дипломатическим победам России. Ольга окинула взглядом МИДовскую высотку с ее венечным шпилем, с массивными входными дверями и мышиными норками тайных входов и продолжила путь, но не шла в метро, а почему-то направилась к Смоленской набережной. Возможно, это навязчивые мысли о море и отдыхе вели женщину к воде. Ольга давно заметила, что вид колеблемой легким бризом воды благостно действовал на ее нервы, заставляя не только чувствовать умиротворение, но и внутреннюю собранность. Она не думала, что там может быть мало народа или ее может поджидать опасность. В такой прекрасный день ничего не должно случиться, — подумала журналистка. Посматривая на открытые придорожные мини-кафе, на незнакомцев, попивающих за столиками пиво или кофе, на поглощающих легкие закуски людей, разговаривающих или наблюдающих за движением машин, она захотела присесть в укромном месте и заказать себе чашку дымящегося напитка.

В этот момент мужчина, шедший в некотором отдалении от журналистки, вдруг — увидев нечто и мгновенно сориентировавшись — закричал во весь голос, выкрикивая женское имя. Но Ольга не услышала, шумная Москва и мысли, занимающие ее внимание, не дали возможности понять, какой опасности она подвергается. Александр, незаметно ведущий женщину по всему только что пройденному ей маршруту, уже бежал со всех ног, чтобы успеть предупредить, он несколько раз еще крикнул: Ольга! Но ничего не происходило, кроме того, что на Ольгу с большой скоростью направлялся автомобиль, и единственное, что оставалось, — это действовать по инерции. Александр приближался, но и автомобиль приближался к потенциальной жертве. А женщина, не успев ни о чем подумать, лишь увидев лицо сидевшего за столиком летнего кафе, опешила. И в эту минуту кто-то, буквально проскочив перед капотом, прыгнул на нее. Спаситель в прыжке обхватил ее голову и верхнюю часть туловища и уже на земле, крепко прижимая к себе, перекатился подальше от края, от того места, где тротуар граничит с дорогой и где только что промчался убийца.

Прыжок сбил их обоих с траектории движения машины. Авто, взвизгнув и выписав зигзаг, вырулило на дорогу и умчалось, теряясь в потоке транспорта. Грохнули на землю пустые столики, стулья, официантка, показавшаяся из дверей кафе, от неожиданности выронила поднос, стеклянные бокалы, словно в замедленной съемке, все падали и падали вниз…

— Вы не ушиблись? — Он спросил, помогая ей подняться. И она поняла, что этот человек, тот, которого она гнала сегодня утром, спас ее от больничной койки или даже от смерти.

— Нет, — ответила она и попыталась улыбнуться.

— Я случайно оказался рядом, — сказал он, и она поняла, что это шутка.

— Спасибо. Спасибо, что оказались рядом.

Женщина потерла ушибленную коленку и поморщилась.

— Я был неловок.

— Да уж.

Ей захотелось расспросить его, узнать о нем как можно больше, чтобы понять: можно ли ему доверять. А для этого следовало подольше побыть вместе. Словно уловив ее мысли, Александр предложил:

— Давайте пройдем немного, думаю, там тоже будет кафе.

Она согласно кивнула. И охотно оперлась о его руку, когда они пошли дальше. Опешившие до того посетители, успевшие спасительно рвануть к стене кафе с тротуара, на котором за коротким оградительным заборчиком стояли их столики, теперь явно оживились, кто-то громко сказал вслед уходящей паре: «Вот это герой», и Ольга еще сильнее сжала руку своего спасителя.

Но вместо разговора они молчали, наслаждаясь полученной свободой жить, мыслить, дышать. Они уже давно вышли на Смоленскую набережную и направились вдоль нее, пройдя запрятанный во дворе круглый дом, домик в виде стилизованной пагоды и только тогда остановились, чтобы посмотреть друг на друга.

— Александр, — представился мужчина.

— Ольга. Но вы, наверное, знаете. Да, точно знаете, — уточнила она.

Они зашли в первое же кафе, играла легкая спокойная музыка, всё располагало к медитативности, задумчивости, интимности. Она согласилась, чтобы он заказал выпить, и вскоре им принесли по бокалу, ему — коньяк, ей — махито. Ее сердце еще колотилось, но она растягивала удовольствие, потягивая пряно-мятный напиток.

— Я не знаю, что сказать, — осторожно начала она.

— А и не надо. Просто вам надо отдать мне то, что вам не принадлежит и что совсем вам не нужно. Вы же понимаете…

Он не успел договорить, как зазвонил телефон. Она извинилась, решив ответить на звонок и за это время успеть обдумать ответ на его предложение. Она показала на трубку, он понимающе пожал плечами. Но звонок не дал возможности сосредоточиться.

Вся в слезах звонила Амза. Из сбивающегося речитатива Ольга поняла, что сегодня в квартире Амзы кто-то побывал, но состоялось ли ограбление — непонятно, пока что хозяйка квартиры стояла посреди учиненного беспорядка. И первое, что она сделала, — позвонила подруге.

Ольга передала содержимое короткого разговора своему товарищу; впрочем, Амза говорила громко и, возможно, он и так слышал практически всё, что говорилось на другом конце невидимой телефонной связи. Да и потом, возможно, подумала Ольга, он сможет что-то посоветовать, подсказать, тот ли это случай, когда следует вызывать полицию, или стоит повременить и всеёобдумать на месте. А он уже рассчитывался с барменом, оставляя на столе недопитый бокал коньяка. Ольга залпом проглотила коктейль, словно ее горло высохло от волнения, опустила телефон в карман и, прихватив сумку, направилась к выходу.