После машинальной на автомате, процедуры помывки холодной водой, плетусь по стенке в свою коморку, валюсь на узкую жесткую койку и сворачиваюсь в клубок. Боль грызет изнутри. Но рассудок уже берет верх над эмоциями… мы живы. Вот только во что надо верить, чтобы моя жизнь, и жизнь близких и дорогих мне людей, больше не была в таком хаосе? Установленная Эдвардом дисциплина, безусловно, дело хорошее, но вот спать по приказу у меня не очень получается. Если честно, то совсем не получается. Дурные видения не отпускают. Лежу без сна и словно заново переживаю весь свалившийся на меня кошмар. Спокойный день, маяк, посиделки с девчонками, виски, танцы, скандальчик с Райном, гонг Рона, стрельба, страх, запах пороха окутавший окрестности, летящие пули, кровь, мертвый Яшик… А следом тянутся и более давние воспоминания — умирающий у меня на руках Альберт, мои погибшие друзья, полностью разрушенное Отречение, объятые пламенем руины, ставшие могилой для невинных людей… И почему нельзя стереть все это из памяти… Скорее бы уже наступило забытье. Подкравшаяся Линн ложится рядом, тоже переживает… Страх за ее жизнь, радость, облегчение, что девчонки уцелели — все разом, пробивает окутавшее оцепенение, так, что я слегка дергаюсь, как от удара, и судорожно цепляюсь за ее руку, обнимаю и глажу по голове, глажу… Как же хорошо, что она жива!

— Давай поспим чуть-чуть, ладно? Хотя бы попытаемся. — шепчет подруга. Плотное полотно сна накрывает меня внезапно, как беспамятство…

Утром, кое-как умывшись и забыв причесаться, хотела надеть толком не просохшую, после моей попытки ее выстирать одежду, на джинсы уже нельзя смотреть без содрогания, хотя, плюнув на экономию, с радостью натянула новые порточки, прихваченные Линн на складах. Ага, уже велико все, я стала похожа на стиральную доску, одни ребра торчат. Пожрать бы, да кусок в горло совсем не лезет.

— Через пять минут, на перевязку. — осведомляю я своим рупором хворое население маяка.

Нужно взглянуть, что с моими подопытными пациентами. У четверых были простецкие ранения конечностей, слава бронежилетам, нужно было только перевязать. Но вот наш самый тяжелый, Найджил, долбо*б, снявший в перестрелке броню… бегать она ему, видите ли мешала. Отхватил сквозное в плечо, вот и пригодилась мне лекция от врача из искренности. Он пережил наш с Майрой хирургический дебют портних. Хорошо, что у бывшей эрудитки много знаний в чердачке накопилось… Шепотом спрашиваю, как он, и меняю повязку. Лежит, тоскливо смотрит. Поболеет еще, конечно, но шов чистый. Рассеянно глажу его по голове, дотрагиваюсь до его лба.

Больше всего опасаюсь воспаления, но пока вроде жара нет. Во всяком случае, сильного. Так-то и после нормально проведенной операции температура может немного подскакивать. Антибиотики еще остались, Эдвард нашел в запасе походные аптечки, пока хватит, если мы не сунемся еще с кем-нибудь воевать… Это начинает меня беспокоить. Еще один укол антибиотика, трогаю лоб — жар все-таки есть… Ладно, пожертвую свою последнюю ампулу регенерации. И после потери крови гемоглобин ко всем чертям падает, препаратов железа я конечно не нашла, а натуральными продуктами мы не сможем их заменить. Где их взять-то? Скверно все… шоколадку бы.

Получив кофеек от доброй Сани, сдобренный лютой матершиной, быстро разбегаемся по своим делам. Эдвард с девчонками, Крисом и Чаком отправились на шопинг за жратвой. У меня же, в виду моих скромных габаритов особенное задание — разведка близлежащих поселений изгоев. В личные телохранители мне выдали Райна, будет таскать тяжелый рюкзак с необходимым походным набором и трещать, как радио без выключателя.

Развернув карту города и наложив на нее зарисовки Эда, с отметками обсерваций афракционеров. Одной из четырех точек для обследования был лагерь в Старом городе, где прошло мое боевое крещение… Но теперь мне не то, чтобы было так горько вспоминать о случившемся, наверное уже пережила просто. В открытую передвигаться по улицам не только долго, так еще и опасно для жизни, поэтому мы выбрали оптимальный маршрут по старым люкам, большую часть которых, мы уже неплохо знаем. Правда, Райну пришлось тащить не только рюкзак по ходам, но и меня, крысы, мать вашу… Дополнительно перестраховавшись, передвигаемся только среди полуразрушенных развалин, чтобы не привлекать ненужного внимания и в обход отмеченных дорог и возможных маршрутов, еб*нной армии Эрудиции.

По наблюдениям, два лагеря оказались довольно мирными, это видно, люди тоже стараются окопаться и устанавливают заграждения с импровизированными баррикадами, пытаясь защититься. Есть старики, женщины, дети. Какого йуха они не уходят за стену? Рано или поздно, их непременно настигнет участь нашего лагеря. Это у нас есть оружие, мы умеем драться, а они… погибнут. Неужели Итон бы отказал им в защите. Ладно, это информация для Эда, пусть он решает, что с ними делать. Возможно, отправит кого-нибудь сюда… Отмечаю галочками на карте и ползком, по всевозможным щелям возвращаюсь к поджидающему Райну. Третья обсервация явно агрессивная, мародеры, не иначе. Одни мужчины, оружие и никакого быта. Значит выживают за счет других, ублюдки. Понаблюдав немного сквозь двуглазку, пересчитав людей и замеченное оружие, как примерная студентка все записываю на краюшке карты и на брюхе исчезаю среди узких проемов зданий. Ох, как бы я хотела им чего-нибудь паскудного зах*ячить, жаль гранаты нет…

Так, осталось последнее поселение. Старый город встречает нас небывалой тишиной, лишь шелест ветра и еле слышные крики птиц. Пусто, ни души. Полностью нежилая обсервация в несколько домов, растянувшийся среди разгромленных высоток, откуда мы и наблюдали за окрестностями с пол часа. Грозно и весьма решительно гоня воспоминания, все-таки решаемся проверить помещения, мало ли… Эд выделил мне пистолет с глушителем, зажав в ладошке оружие не спеша обходим каждый барак. Последний по списку тот самый дом, где я держала оборону против изгоев. В темной комнате ничего не изменилось, все тот же стол, боком валяется на полу. Пальцы тянутся к стене, ощупывая выбоинки от предназначавшихся мне пуль. Мутная пелена застилает взор… слезы, снова предательские бусинки рассыпаются по щекам. Под ногами свалено ветхой кучей тряпье. А в углу тот самый, гребанный люк, к которому прорывались афракционеры. Мда, повезло тебе тогда, девочка. Да ты и так, везде найдешь на свою заднюлечку затейливых, причудливых и экстравагантных приключений.

— Это здесь было, да? — поинтересовался Райн, разглядывая в свете фонарика отдекорированную стену. — Не хило жахали по тебе…

— Да. Чуть не убили тогда. — поясняю другу. — У меня патроны кончились, думала уже все, конец, но Эрик успел меня спасти.

Райн только недовольно фыркает, услышав его имя, но после отхваченного удара опасается комментировать мою связь с лидером. Правильно, иначе опять разругаемся. Присев на корточки возле люка, освещаю, тонущий в темноте проход. Помню, Эрик говорил, что там выход в другой район города.