Между тем телевизионная бабуля продолжала:

— Это никуда не годится. Я тоже внесу свою лепту. Если чиновники бездействуют, то мы, ветераны, хоть чем-нибудь поможем, — она глубоко вздохнула и полезла за кошельком. — Я лично дам тысячу.

«Хоть на этом спасибо», — подумал товарищ.

Далее корреспондент подытожила, что мол, ситуация тупиковая и «мы обратились за разъяснением в местную администрацию».

На экране выплыло упитанное лицо чиновницы, главы управления муниципалитета. К лицу прилагались: костюм за две тысячи долларов и золотые цепи, превосходящие по своему числу количество всех цепей предводителя племени юмба-тумба где-нибудь в лесах Южной Африки. Чиновница говорила:

— Ну, мы здесь помочь не можем, — она даже беспомощно развела руками. — У ГОВННа, извините, госпиталя, долг в двенадцать миллионов рублей. Мы же говорим о рентабельности! А тут..

Большой Эд, который не шибко любил разговаривать с телевизором, вскочил с кресла и выдал разводящей руками чиновнице ответ:

— Рентабельность? А как на халяву лечиться, так вы же первые в госучреждения бежите. — Он мог пофамильно вспомнить всех чинуш, лежавших у них в течение минувшего года. — И давно у нас бесплатная больница должна приносить доход и значиться в перспективно рентабельных?

На подобную тираду экранная чиновница уже молчала. Вместо неё моему коллеге ответила реклама, начавшаяся сразу после сюжета:

— Вы всё ещё стираете обычным порошком? Тогда мы идём к вам!

Пульт от телевизора с треском разбился о старый коричневый комод.

Вызов № 10 ЕБ

Анализ на IQ — результат отрицательный.

Маразм катился по Царству повсеместно. Рыба, как и положено, активно гнила с головы. И медработники, и простой народ подозревали всю маразматичность ситуации, когда у государственных учреждений хромало обеспечение: ни медикаментов, ни аппаратуры, ни нормальных зарплат. Однако поделать что-либо с этим видимым безобразием категорически не представлялось возможным. На руководящие посты ставили в основном родню, которая продолжала развал и без того расшатавшегося Царства. Ежели же обычный человек добивался какой-либо значимой должности, то он тоже не рвался бороться за справедливость. Уж такая это, похоже, натура человечья.

Не стала исключением и наша больничка. Руководящие посты носили сугубо родственно-дружеский характер. Иными словами: понабрали, блин, сотрудничков. Ярким примером подобной блатоты и протеженства стал наш Старший Экономист — Елена Борисовна.

Фамилия Елены Борисовны сложностью не выделялась. То ли Степашка, то ли Степашундра, то ли ещё как. Не суть. В любом случае, жители ГБ называли её просто и незатейливо — ЕБ (по инициалам имени и отчества, как вы уже догадались). Правда, как оказалось впоследствии, ЕБ и в жизни полностью оправдала своё незатейливое сокращение.

О рабочих «заслугах» Елены Борисовны читатели сей эпопеи узнают чуть позже. Склероз вперемешку с жадностью и её не обошёл стороной. Однако при первом же парамедицинском случае, помимо очевидных изъянов, оказалось, что у ЕБ повреждены почти все ключевые структуры головного мозга. Здесь уже можно написать не по-медицински: совсем плоха ты стала, старушка.

Из достоверных источников автору сих строк стало известно, что когда ЕБ пришла на должность, она имела полное сходство с продавщицей из сельпо. Не подумайте, что я имею что-то против подобного рода людей. Нет. Просто здесь оказался именно тот, тяжёлый клинический случай. Одевалась ЕБ в деревенскую юбку и безвкусный джемпер. Туфли обычные, тоже сельпошные. Причёска — чуть лучше, чем «я упала с самосвала, тормозила головой». Ну а главный минус — подобие мышления, которое упорно не дотягивало до должности старшего экономиста.

Итак, мы у власти. Про обсчитывание персонала и недоплату «капустки» мы напишем позже (как вы заметили, иногда автор обращается к себе уважительно, на «вы»). В настоящий момент хочется поведать о медицине.

Итак, ЕБ находилась у руля. Несмотря на оный факт и приличный доход, маму свою она всё же лечила в нашей, бесплатной, больничке. Какое это сомнительное удовольствие лежать в нашем стационаре, могу подтвердить кратким и достойным эпизодом из жизни. А эпизод таков, что заведующая отделением кардиологии, в течение семи лет ухаживала за мамой на дому и ни разу не привезла её к нам в ГБ. «Я что, враг своей матушке?!» — каждый раз подтверждала свой отказ в госпитализации заведующая. Старший экономист экономила на всём. Точнее, на всех. Даже на родных. Поэтому мать ЕБ периодически лежала в наших бесплатных отделениях.

Однажды поступила эта самая мать с подозрением на инсульт. Посмотрел невролог. Затем терапевт. Назначили консультацию реаниматолога. А реаниматолог в те времена у нас один дежурил: и в палатах и на операциях (сейчас, подозреваю, вообще ни одного). В общем, Роман (а именно он тогда реанимачил) спустился с шестого этажа минут через двадцать. Для тех, кто не в курсе, слово «реанимачил» в медицине синоним слову «рыбачил». Бывает, спасёшь больного, значит, поймал рыбку. А бывает и сорвётся клиентик — здесь уж как повезёт.

Итак, освободившийся Роман осмотрел больную. На общем НТР-консилиуме (невролог — терапевт — реаниматолог) решено было поместить мать в отделение интенсивной терапии.

— Только у нас все восемь коек заняты, — подвёл черточку Ромыч.

— Как заняты? — вмешался терапевт.

— Молча.

— А ВИП-палата свободна? — поинтересовался невролог.

— Свободна.

— Так давай туда положим, — хором произнесли коллеги.

— Ага, а наблюдать кто будет? — поинтересовался Роман. — Нужен отдельный пост. Медсестра-то у меня одна, хоть на две палаты и восемь коек их положено две.