Никто из опрошенных им лиц ничего не отрицал, а сторожа в один голос твердили, будто ночью на рынок приезжает много машин, легковых и грузовых, с фруктами и овощами, что покрышек и колес они в такси не видели, проверка грузов в их обязанности не входит, а по именам их называют многие.

Зная райотдел милиции, с территории которого было вывезено все краденое, сотрудник позвонил туда и, получив ответ, что на место происшествия выезжал Каракозов, доставил ему это имущество вместе с полученными объяснениями.

Я снова посмотрел на лежавшую передо мной тонкую стопку листов. Сколько ясности внесли они в вопросы, казавшиеся прежде безответными, неразрешимыми! Только бы найти воров… Их наверняка опознает Ершов… А вот сторожа — скользкие. Увильнули и, видно, будут вилять до поры до времени. Показаниями Ершова их не прижать…

Я решил поделиться своей радостью с Чижовым.

— Здорово! — воскликнул начальник следственного отдела, выслушав меня. — Но почему не возбуждены уголовные дела?

— Мне это тоже непонятно, — ответил я, — Однако кое-что могу предположить…

— Выкладывай…

— Думаю, что эти «глухари» — не единственные.

— Вот как? Сейчас проверим…

Он созвонился с начальником райотдела милиции и спросил:

— Вы в курсе июльских краж колес из автопарка «скорой помощи» и покрышек у их соседей? Припоминаете? Тогда чем вы объясните, что по поводу этих краж не возбуждены дела?

Начальник райотдела пытался что-то сказать, но Чижов перебил его:

— На возбуждение дела закон дает вам максимум три дня. Десять? Это в исключительных случаях, а тут признаки преступления налицо. Покрышки, говорите, вернули? Но разве ваши обязанности ограничиваются розыском похищенного? В таком случае кто должен искать и изобличать преступников?

Задав этот вопрос, Чижов подмигнул мне и продолжал:

— Так в чем же дело? «Глухарей» и так хватает? А по покрышкам, кроме этих, были? Их изучал кто-нибудь? Не изучал… Тогда вот что: дайте команду, чтобы их собрали и привезли в прокуратуру. Пока за минувшее полугодие.

Я вернулся к себе в кабинет.

— Мне можно идти? — спросил Каракозов.

— Да.

— Могу ли я обратиться к вам с просьбой?

— Обращайтесь.

— Я с удовольствием бы поработал с вами, поучился, а может, и помог бы. Нутром чувствую — впереди заваруха. Все равно без оперативников не обойдетесь.

— Учту, — пообещал я и, как только Каракозов закрыл за собой дверь, позвонил начальнику райотдела.

— Послезавтра Каракозов поступит в ваше распоряжение. Дела передам с ним, — ответил тот.

Многого от изучения «глухих» дел я не ждал. И все же было интересно узнать, сколько преступлений осталось нераскрыто, где, когда и каким способом было совершено каждое из них, откуда были похищены покрышки — с машин или из кладовых, в каком количестве, каких марок, какими инструментами пользовались преступники, какие следы оставили на месте происшествия… Это могло облегчить их поиск.

Надо было раздобыть и карту района с обозначением транспортных магистралей, чтобы пометить на ней все организации, в которых побывали воры. Такая карта могла дать наглядное представление о масштабах их деятельности. Она могла помочь и в примерном определении места их жительства и работы.

К концу дня подготовка к изучению дел была завершена.

Оставалось свободное время, и я решил использовать его для поездки к родителям. Дом их стоял на берегу Серебряного пруда, в Лесном. Я поднялся на девятый этаж и позвонил.

— Кто там? — спросила мать.

— Мефистофель, — шутливо ответил я.

— Заходи, заходи. Мефистофель. Какой ты загорелый! Сразу видно, что с юга. Есть будешь или чайку попьем?

Мать стала накрывать на стол, а я — рассказывать, как провел отпуск. Из соседней комнаты вышел отец.

— Только приехал и сразу за работу? — спросил он.

— У нас без дела сидеть не дадут…

— Опять что-нибудь этакое, заковыристое?

'— Точно, папа, — ответил я и заговорил о службе.

От родителей у меня не было тайн. Они слушали молча, забыв о том, что чай остывает в чашках. Потом мать сказала:

— Убьют тебя, Димка, эти бандиты в каком-нибудь темном месте. Подкараулят и убьют.

— Ты хоть с пистолетом ходишь? — поинтересовался отец.

— Нет. Так спокойней.

Забарабанив пальцами по столу, отец сокрушенно вздохнул:

— Вот не стал геологом…

Он не мог смириться с тем, что я не пошел по его стопам, и периодически возвращался к больному для него вопросу.