— Нет. Днем там полно народу, а ночью над входом в отделение милиции горит лампочка. Она освещает магазин, правда слабовато.

Не желая тратить время попусту, я попросил у Гусько дело и занялся чтением, попутно делая выписки. Оно открывалось заявлением заведующей магазином Васильевой от 2 декабря. Я кратко записал его содержание: «Утром пришла на работу вместе с продавцами. Замок на входной двери был исправен, контрольна цела. В зале беспорядка поначалу не обнаружили. Потом заметили, что исчезли все наручные часы и фотоаппараты. Стали смотреть внимательней. Не нашли еще десяти транзисторных приемников, семи шерстяных кофт, двух чемоданов. Увидели, что нарушена выкладка духов и одеколона. Часы, фотоаппараты и приемники исчезли с паспортами, поэтому сведений об их номерах не осталось. Сбегала в милицию, вернулась в магазин и стала думать, как же проник преступник? Тронула вторую дверь, в пристройку для тары. Она оказалась открытой, врезной замок взломан. В пристройке было выбито стекло».

Далее шло донесение о применении служебно-розыскной собаки: «На место прибыли в 12 часов. Собака от пристройки повела вдоль реки, потом к противоположному берегу, но посередине, где выступала вода, след потеряла». К донесению прилагалась схема.

«…Протокол осмотра места происшествия. Осмотр проводился Гусько 2 декабря, начат в 21 час, окончен в 22 часа. Присутствовала Васильева. Следы обуви возле пристройки оказались занесенными снегом. В двух метрах от нее, у дерева, обнаружены два осколка стекла, соответствующие по размеру пустому проему во фрамуге. Изъяты. Опылены порошком. Выявлены следы пальцев рук. Папиллярные узоры неразличимы. От земли до фрамуги — два метра. Внутри пристройки, под фрамугой, — стол. Дверь из пристройки в торговый зал приоткрыта. Ригель врезного замка чуть выступает. На нем горизонтальные царапины. Замок тоже изъят. Васильева указала места, где лежали похищенные товары. Они зафиксированы на фотоснимках и схеме».

«…Показания проводника собаки. Он видел на снегу следы двух человек. Одни — характерные для кирзовых рабочих сапог примерно 41-го размера, без индивидуальных примет, по-видимому, новых, вторые — от резиновых, примерно 43-го размера, с рисунком «елочка» и стоптанными каблуками. К реке вели следы кирзовых сапог. Собака шла по ним. Других не было».

…Справка от 3 декабря. Гусько собрал актив поселка, рассказал о преступлении, попросил оказать ему помощь.

За ней — датированные 3 декабря показания Голованова, 43 лет, рабочего, дружинника: «Вчера вечером зашел сосед — кочегар Дверцов. Был навеселе, стал хвастаться тем, что несколько дней назад, в кочегарке, слышал разговор между кочегаром Мошкиным и плотником Храпцовым. Говорили о магазине, о том, что он не охраняется и его можно легко обчистить. С ними был кочегар Горобец. Заметив Дверцова, разговор прекратили, угостили водкой, Храпцов ушел, а Мошкин и Горобец остались на вахте».

За показаниями Голованова шли протоколы допросов Дверцова и Горобца. Дверцов целиком отрицал их. Горобец вел себя уклончиво: да, он действительно дежурил с Мошкиным, выпивал с ним и Храпцовым в кочегарке, видел там Дверцова, но никакого разговора о магазине и о том, что его можно обокрасть, не слышал.

….Допрос Коровина, шофера 27 лет, ровесника Мош-кина и Храпцова, живущего в общежитии в одной комнате с ними, в прошлом рязанского тракториста: «1 декабря, близко к полуночи, разбудил Храпцов и позвал на «дело». Идти отказался, но заснуть уже не смог. Через час в комнату снова зашел Храпцов, на этот раз вместе с Мошкиным, которого вечером забрали в милицию. Оба были пьяные, по пояс мокрые. Мошкин был обут в резиновые сапоги не своего размера, а Храпцов, как всегда, в кирзовые. Разбудили Боярского. Стали угощать одеколоном «Белая ромашка» и шоколадными конфетами «Ласточка». Затем Мошкин ушел. Храпцов лег спать, а утром, когда все заговорили о краже, дал понять, что магазин «заделали» они».

…Показания Мошкина: «1 декабря после работы выпил и сильно захмелел. Был отправлен в милицию, для вытрезвления, помещен в камеру, где находился до утра. Ни в какой краже не участвовал, да и участвовать не мог. Узнал о ней после того, как выпустили. Резиновых сапог не имел и ни у кого не брал. За три дня до кражи дежурил вместе с Горобцом в кочегарке, видел там Храпцова, выпивал с ними, однако о магазине не разговаривал, намерения обокрасть его не высказывал».

Мошкин выдвигал алиби: как это, сидя в милиции, под охраной, можно совершить кражу?! Попробуйте докажите.

…Протокол допроса Храпцова был тут же. «Никакого разговора о краже, — заявлял Храпцов, — во время выпивки в кочегарке никто не вел. Вечером 1 декабря я одновременно с Боярским лег спать, ночью не просыпался и из комнаты никуда не выходил». Оглашенные ему показания Коровина он расценивал как оговор.

…Интересными оказались показания каменщика Боярского, 25 лет: «1 декабря лег спать около 23 часов, одновременно с Храпцовым. Коровин уже спал. Ночью проснулся от шума. Свет в комнате не горел. Спросил ходившего: «Ты же ложился спать, а теперь опять ходишь?» Ответа не расслышал и вновь заснул».

…Помощник дежурного по милиции сержант Кукин, или «дядя Вася», как называли его в поселке, утверждал, что всю ночь с 1 на 2 декабря пьяный Мошкин провел в камере, и если выходил из нее, то не более, чем на несколько минут, по нужде.

…Через неделю после первого допроса Коровин был допрошен вторично. Он начисто отказался от своих показаний, объяснив это тем, что раньше оговаривал Мошкина и Храпцова. Причины оговора на допросе не выяснялись.

Во время третьего вызова Коровин вернулся к первоначальным показаниям и пояснил, что отказаться от них его принудили Мошкин и Храпцов, которые постоянно, как правило без свидетелей, угрожали ему убийством. Только однажды эти угрозы слышал рабочий Малюгин, он жил в соседней комнате и приходил тогда за чаем.

…Далее шли очные ставки. Коровин уличал Мошкина и Храпцова и в краже, и в угрозах убийством, уличал стойко, последовательно, но на следующий день опять заявил, что оговорил их. В дальнейшем он уже не менял эту позицию.

Не дала результатов и проведенная, что называется «под занавес», очная ставка между Головановым и Двер-цовым. Каждый из них повторил то, что говорил ранее.

Вторая половина дела состояла из инвентаризационных описей, характеристик и разного рода справок. Перелистав их, я поморщился: