Она медленно подняла голову. Лесник сидел напротив. Бред, бред…

– Если это ты, то как ты меня нашел?

– Ну ты же сказала, что поедешь в Питер. Здесь не так много залов ожидания.

– Я так сказала?

– Я принес тебе воды.

– Что? Ты псих?

– Псих – это ты. Ты же хотела пить. Ты заболела, или я не знаю, что там с тобой… у тебя температура. Ты понимаешь это? На.

Он протянул ей банку.

– Я попила в туалете из-под крана.

– Тебе нужно уйти отсюда.

– Я никуда не пойду. Мне здесь хорошо.

– Ладно, тогда я тоже здесь посижу.

– Ты идиот. Будешь изображаешь из себя тимуровца?

Он промолчал. Минуту они сидели молча.

– Что ты меня мучаешь все время? – с отчаянием наконец сказала Лита. – Ты, типа, такой хороший, а на самом деле тебе ведь никто не нужен, так? Ты бы, если б мог, прям сегодня послал бы всех и уехал в свой лес… Да? «Леночка тебе звонила пять раз. Ты не виделся сегодня с ней?» – повторила она тетины интонации.

Он молчал.

– Я же ведь рабыня Изаура. Да?

– Нет, ты хуже.

– Господи, лучше бы я тебя никогда не встречала… Ты, такой весь прекрасный, помогаешь такому говну, как я, да? Хочешь, я тебе расскажу, что я делала два дня назад?

Она уставилась на него. Он не отводил взгляд. Потом вдруг рассмеялся и сказал:

– У тебя плохо получается изображать Настасью Филипповну.

Лита просто задохнулась от этих его слов. Вырвала у него из рук банку, открыла ее и со всего размаху плеснула воду ему в лицо. Но поскольку она была не в себе и делала все медленно, а он догадался, что она собирается сделать, он успел увернуться, и она промахнулась, вода только чуть-чуть на него попала. Он рассмеялся.

Сидящие рядом люди стали пересаживаться от них подальше.

Лита сидела, сжимая банку в руках.

– Ну, – спросил он, – что дальше?

– Ничего, – ответила Лита и вдруг сказала: – Видишь, я таскаюсь за тобой все время непонятно зачем… Может, я не могу без тебя?

Взгляд у него дрогнул.

– Но если ты сейчас не уйдешь, я разобью эту банку об твою башку… – Она вылила остатки воды ему под ноги.

– Давай, – сказал он.

– Я не шучу. Я считаю до пяти. Ты понял? Я не шучу. Раз. Два. Уходи… Ты же пришел сюда из какого-то придурочного чувства долга. Ты мне не нужен. Четыре… – Она подняла банку. Конечно, было понятно, что он не уйдет. И Лита знала, что, конечно, не сможет его ударить. Но куда-то же ей нужно было опустить эту посудину?

– Пять, – сказала она, и, вцепившись в банку мертвой хваткой, грохнула ее со всего размаха об подоконник, около которого сидела. Она хотела просто ее бросить, но забыла разжать руку и не рассчитала, что подоконник так близко. Банка разбилась на несколько кусков, и Литина рука как раз с силой удара попала на острые края осколков. Будто в замедленном кино она увидела, как эти острые края вошли ей в руку.

Боли Лита не почувствовала сначала. Она ме-е-е-едленно вынула осколок из руки. Кровь закапала огромными алыми каплями на подоконник и на пол. Бедная Лита мельком увидела лицо Лесника и поняла, что наконец-то он испугался. Но разум, похоже, совсем ее покинул, потому что она вскочила и кинулась бежать. Он вскочил за ней.

Сжав руку и сунув ее зачем-то в карман, она пробежала метров пятьдесят, потом опомнилась и остановилась. Обернулась и увидела, что трое здоровых мужиков, по виду настоящих зеков, сидевших неподалеку от них, перегородили Леснику дорогу. Она постояла несколько мгновений и быстро пошла обратно. Подошла и встала рядом с ним.

– О, вот и лепетуля, – сказал один из зеков. – Детка, тебя обидели?

– Нет, – ответила Лита.

Они стояли друг против друга, Лесник молча смотрел в лицо этому хмырю, тот смотрел на Лесника с какой-то странной улыбкой. Лита переводила взгляд с одного на другого. В кармане очень ныла рука.

Так прошло несколько секунд, потом Лита взяла свободной рукой Лесника за руку и сказала:

– Вам что-то показалось. Это мой друг.

Она вспомнила, как он говорил, что главное – не бояться. Она подумала, что их трое и наверняка у них есть ножи. Можно было конечно, начать кричать – может, кто-нибудь вызвал бы милицию – а может, и нет. Бежать было бесполезно. Они стояли так, и этот хмырь и Лесник смотрели друг на друга и о чем-то там договаривались без слов, на непонятном Лите языке. И, видимо, договорились. Потому что Лесник вдруг сказал, не спуская глаз с хмыря и крепко держа Литу за руку:

– Дайте пройти.

И хмырь, не переставая улыбаться, отодвинулся, и они прошли мимо него и пошли к выходу. Лита шла по инерции, Лесник вел ее за руку. Когда они вышли на улицу, Лита наконец обернулась. Нет, их никто не догонял.

***

– Стой, здесь светло, – сказал Лесник, когда они поравнялись с фонарем.

Лита остановилась.

– Покажи руку, – сказал он очень строго. Лита замотала головой, продолжая в оцепенении стоять под фонарем и сжимая руку в кулак. – Дай сюда руку, – повторил он тихо, но так, что Лита медленно потянула кулак из кармана.