Кларк смеётся и приближает указательный палец к губам девушки:

— Тихо, — говорит она. — Ты же не хочешь привлечь чьё-то внимание, — она прикусывает шею Лексы. — Дверь не закрывается, помнишь?

Когда они опускаются на пол, дыхание Кларк сбивчиво и часто, и она уверена, что взлетает. Руки Лексы всё ещё погружены в её джинсы, и лоб Кларк прижимается к щеке брюнетки. Они дарят друг другу ленивые, усталые поцелуи на щеках и ушах, вне зависимости от того, какая часть тела находится в пределах досягаемости, и Кларк бормочет:

— Давай съедемся.

Лекса опирается на локоть и смотрит сверху на неё. Она вырисовывает круги вокруг ещё чувствительного клитора Кларк и наклоняет на бок голову:

— Я уже с тобой.

— Но твои вещи — нет, — сказала Кларк, слегка задыхаясь, бёдра всё ещё подёргиваются. Она тянется вниз, захватывает запястье Лексы и тянет, вытаскивая пальцы из себя. — Я об этом, Лекса. Все твои вещи, всё, что у тебя есть, всё, что олицетворяет тебя. Я хочу, чтобы ты перевезла их домой. По-настоящему, навсегда.

Лекса закрыла глаза, борясь со слезами, и Кларк привстала, чтобы уложить выпавшую прядь за ухо.

— Нажми один раз, если «да» и два раза, если «нет».

Влажный смешок вышел из губ Лексы, и она покачала головой. Она положила руку на грудь Кларк, пальцы оказались чуть выше сердца. Заполненный слезами взгляд — это целая вселенная для Кларк, пока она чувствует, как пальцы двигаются к сердцу.

Один маленький нажим.

***

Тёплый воздух стремится сквозь кончики пальцев Лексы, пока она стоит у холодной стены здания и наблюдает за тем, как грузчики разгружают её вещи из маленького фургона: каждую маленькую вещицу, которая у неё есть и кое-какая мебель, которую она решила перевезти. Её указательный палец рассеянно проходит по старой лампочке, и она чувствует, что может просто стоять и быть.

Она держит кружку напротив своего сердца, её тепло совмещается с теплом груди, с теплом, которое обосновалось между дыханием Кларк на её губах и кистью, проходящей по её ноге.

Тело, кажется, свободное и лёгкое, каждый его дюйм гудит от удовольствия и возможностей. Вкус Кларк всё ещё остаётся на её губах, и Лекса не может не думать о том, что ещё никогда не чувствовала она себя настолько здоровой, настолько живой.

— Хэй.

Лекса выходит из размышлений, часто моргая, и улыбка медленно появляется на её лице.

— Привет, — говорит она, раскрывая свои руки, когда Кларк обнимает её, и целует её по линии челюсти, после чего блондинка кладёт свою голову на ключицы.

— У тебя всё ещё есть эта кружка.

— Конечно.

— Можно мне получить ватт ватт? — шепчет Кларк, её дыхание создаёт пары, которые плывут по воздуху и рассеиваются.

Лекса посмеивается и сжимает девушку в своих объятиях:

— Никогда не устареет.

— Куда это поставить, мэм?

Лекса и Кларк посмотрели на грузчика, разгружающего большую, прямоугольную картину. Упаковка всё ещё не тронута, и Кларк начинает задыхаться при виде этого.

— Где угодно, где найдёте место, — сказала ему Лекса, размахивая руками. — Просто будьте очень осторожны с этим, пожалуйста.

Когда она посмотрела обратно на Кларк, голубые глаза были широко раскрыты и излучали интерес и уважение, и этот единственный взгляд — всё, что нужно Лексе, чтобы знать, что она делает всё правильно. Чертовски правильно.

— Лекса, — это произнесено с затаившемся дыханием, внезапно потерянным напряжённым голосом Кларк, и Лекса улыбается.

— Кларк.

— Как ты…

Лекса касается рукой волос Кларк, слегка подёргивая её хвостик.

— Женщина, которой ты продала её, Рэйчел, она — мой секретарь, — признаёт она, — и я сказала ей купить картину для меня.

Слёзы выстраиваются в её глазах, Кларк вздрагивает в туманном дыхании и поворачивается в руках Лексы. Она кладёт голову на грудь Лексы и обвивает свободную руку брюнетки вокруг себя, смотря на движение, машины и людей, суетящихся по морозному городу.

— Я знала, что она особенная ещё с тех пор, как впервые увидела, впервые поняла… — Лекса вздохнула и поцеловала затылок Кларк. — Я смотрела на эту картину, и я видела тебя, Кларк. Я видела всё, что ты не высказала вслух, и я признала каждую мелочь, которую не высказала сама. Все моменты, все чувства, все слова — я сдерживала слишком долго.

Кларк вытирает её щёки и обвивает её руку, которая до этого покоилась на талии, вокруг своего плеча. Она берёт её запястье и сжимает его сильнее.

— Я видела нас, — продолжает Лекса, она говорит чуть громче, чем шёпотом. — Я видела всё, что мы должны были отпустить и так и не отпустили. Всё, что у нас было, чтобы мы знали, что мы ещё должны быть вместе, — она вверх и вниз нежно водит большим пальцем по рукаву пальто Кларк. — Когда я услышала название, я уже знала.

— Знала что?