Но этому лошку, похоже, по жизни подфартило. Он ходил гоголем: на нём были кожаные штанишки с гульфиком и попонка с карманцами. Хвост был обрезан до аккуратной метёлочки. Увесистые мужские принадлежности выпирали из гульфика так, что Буратине ужасно захотелось со всей дури съездить по ним пяткой и услышать, как лошарик взвоет.

Вместо этого он вежливо спросил:

— Скажите, пожалуйста, сколько стоит входной билет?

Лошок оскалил зубы, покумекал конячьей головой и сказал:

— Три сольдо, доширак.

— Понимаете ли, — Буратина принялся за обычную разводку, — я забыл в Центре свой толстый кошелёк… Вы не можете мне дать взаймы пять сольдо под честное-пречестное слово?..

Лошок презрительно свистнул сквозь зубы:

— Ищи дурака!..

«Тебя-то я и нашёл» — подумал Буратина и продолжил:

— Мне ужжжжжасно хочется посмотреть театр. Может, договоримся?

Лошок насторожился: видимо, в своей коротенькой жизни такие слова он слышал достаточно часто, и уже усвоил, что за ними обычно следует какое-нибудь жестокое наебалово.

Буратина решил прикинуться простачком и предложил лошку за четыре сольдо классный минет.

— Ищи дурака! Пососать я и сам могу! — с гордостью заявил лошарак. Это было правдой: размер гениталий и гибкость хребта позволял лошкам удовлетворять себя самостоятельно, что служило обычной причиной насмешек и издевательств, хотя сами лошарики этим своим умением чрезвычайно гордились.

Усыпив таким образом бдительность собеседника, Буратина перешёл к следующей стадии разводки:

— Ну хорошо. Возьми курточку. Всего за шесть сольдо, практически даром отдаю…

Лошарик, склонив голову, понюхал рукав и фыркнул.

— Бумажная. Ищи дурака!

— Ну, в таком случае, головной убор… Всего пять сольдо, а? Мне столько и нужно.

Тут лошарику пришлось подумать: он чуял, что предложение несолидное, но не врубался, в чём подстава.

— Мне-то он зачем? У меня голова большая! — наконец, сообразил он, добавив своё обычное: — Ищи дурака!

Деревяшкин почуял, что момент настал.

— Ну хорошо. Вижу, ты парень башковитый, тебя на фу-фу не возьмёшь. Извини, конечно. Давай по-серьёзному. Это видишь? — он вытащил из сумочки аусбух.

Лошак засунул морду в книгу.

— Тесты Аусбухенцентра, — сказал деревяшкин сущую правду. — Аусбухен — наикрутейшее место… элитное образование… да ты должен знать.

Глупое существо наморщило конячий лоб, но, похоже, что-то вспомнило. Или слова «элитное образование» произвели впечатление.

— В общем, так. Десять сольдо, книжка твоя. Ты её просто так не купишь. Крутая образовательная программа, все тесты. Ни за что не отдал бы, но деньги нужны прямо сейчас.

— Десятку не дам, — наконец, объявил лошок. — Тебе три сольдо нужны? Вот три получишь.

— Ты меня без ножа режешь, — заныл Буратина, — я к тебе со всей душой, а ты ко мне всей задницей… Давай восемь?

— Три, — упёрто заявил лошарик. — Сейчас представление начнётся, — добавил он.

— Ну ты совсем, — обиделся Буратина. — Ну не цена это — три. Хотя бы семь. Давай семь сольдо, и всё чики-пуки.

— Три, — лошок оскалил лошадиные зубы и полез мордой в карман попоны. Извлёк оттуда обслюнявленный кошелёк, кое-как развязал его грубыми пальцами с роговыми ногтями и отрыл на дне монетки.

— Вот! — он показал деньги на ладони. — Или так, или никак.

— Четыре, — упёрся Буратино. — Или так, или я другого покупателя найду.

Лошок, кривясь, добавил монетку.

Буратина сгрёб деньги, протянул лошарику аусбуху и отвалил.

Он прекрасно знал, что сборник тестов ничего не стоит: его выдавали бесплатно, вместе с рекламными материалами. Ему самому он в любом случае уже был не нужен: экзаменаторы наверняка пользуются другими тестами, чтобы исключить списывание. Зато теперь у него было четыре сольдо.

Буратина подбежал к полной улыбающейся пупице, продающей билеты, и потребовал:

— Дайте мне билет, — на прилавок лёг ещё один сольдо, — в первом ряду.