– Поздравляю вас, товарищи, наш радиоприёмник и арсенал захвачены вражескими элементами.

Недолго Марио молчаливо сокрушался неудаче:

– Ничего, есть ещё одна квартира и там работает другая группа.

– Очнись, командир, полиция уже обшарила всю квартиру на Градоли, сняла все отпечатки пальцев и собрала все улики, и все потому, что кто-то - она выразительно глянула на смущенную Барбару, - забыл выключить воду.

– Ты сама-то как?
– спросил Рафаэле.
– Тебя не заметили, не пытались преследовать.

Алекс отмахнулась:

– Сирены вопили на всю улицу, видимо специально, чтоб я и не думала близко подъезжать. Так только, посмотрела ,что к чему и сразу уехала. Карабинерам было не до меня.

Было решено, что Алекс останется в народной тюрьме, пока не будет ясно, что с квартирой на Градоли и найдут ли там против неё, Барбары и Рафаэле улики. Пришлось покориться и не задавать лишних вопросов.

Наутро в квартиру вошёл недовольный Марио и бросил на стол газету. Алекс успела прочесть заголовок из которого поняла только два слова "Моро" и "мёртв".

– Как!
– воскликнула она.
– Вы что, его убили?!

– Кто-то разослал в газеты фальшивое коммюнике, - мрачно буркнул Марио, - мы его не писали.

Но Алекс уже ничему не верила и требовала доказательств:

– Покажи мне его, где вы его держите?

В её голове уже крутились нехорошие мысли - они убили Моро, до того, как она пришла на эту квартиру, а Барбара специально не закрыла кран, чтобы затопить соседей и раскрыть конспиративную квартиру - так полиция будет отвлечена от истинного местонахождения бригадистов и вскоре всем им можно будет скрыться из Рима и залечь на дно. Не зря же они убили Моро и затопили квартиру в один день, значит это холодный расчёт, а Алекс послали на Градоли в лапы полиции, чтобы грубо подставить.

Но все опасения развеялись, как только Марио вошел в одну из комнат и слегка приоткрыл дверь, чтобы Алекс видела, что происходит внутри. Все стены в ней были обиты звукоизоляцией, кровать стояла в углу, а за письменным столом сидел председатель Моро, живой и вполне бодрый. Он что-то писал, но Марио его прервал, видимо рассказал новость, что в Италии председателя уже считают мёртвым. Сложно передать реакцию, которая запечатлелась на лице Моро. Он не был удивлён, известие о собственной смерти его ничуть не испугало. Скорее он пребывал в глубокой задумчивости.

В куда более спокойном расположении духа Алекс вернулась в зал, где Рафаэле внимательно читал принесённую Марио газету.

– Что пишут?

– Что Моро покончил с собой.

– Это как?

Рафаэле только пожал плечами:

– Вроде как мы предоставили ему выбор, и он его сделал. Не бери в голову, это просто газетная утка.

– Как и обыск в городе Градоли, - задумчиво произнесла она.

Последние дни пестрели странностями, совпадениями и загадками, ответы на которые отказывались приходить на ум.

– О, а тут о тебе написали, - не отрываясь от газеты, произнёс Рафаэле.

– Обо мне?
– не поняла Алекс.

Он выразительно тряхнул газетой и произнёс:

– Их корреспондент был вчера на Градоли, он пишет, что к дому подъезжала блондинка на мотоцикле, но увидев полицию, она быстро уехала. Пишет, а вдруг это одна из террористок.

– Вот чёрт, - выругалась Алекс, и устало закрыла лицо руками. Остается только дождаться своего фоторобота на всех столбах и в газетах.

По телевизору крутили репортаж, как спасательные службы взрывают лед на озере, куда Красные Бригады якобы сбросили тело Моро. А Алекс все не прекращала думать, кому выгодно водить полицию по ложному следу. Бригадисты, судя по реакции Марио, к этому причастны не были. Может Дэвид? Может это и он отправил полицию прочесывать городок Градоли. Но зачем? Причины Алекс так и не смогла придумать.

На следующий день бригадисты отослали в газеты седьмое коммюнике, подлинное, где извещали, что Моро жив, и ставили перед властями ультиматум - за сорок восемь часов те должны решить вопрос об обмене ещё живого Моро на "коммунистических заключенных". Ничего сверхъестественного в их требовании не было, в конце концов, с момента похищения прошло тридцать шесть дней, пора бы властям начать шевелиться, если они рассчитывают обратно получить Моро живым и невредимым. Правда, сам Моро считал иначе. В своём новом письме партии он сказал: "возможно, что все вы единодушны в желании моей смерти во имя якобы интересов государства... почти как спасения для всех проблем страны?.. Если вы не вступитесь, кошмарная страница будет написана в истории Италии. Моя кровь будет на вас, на партии, на стране".

Звучало это совсем безнадежно и отчаянно, хотя в краткий миг, когда Алекс видела председателя своими глазами, Моро не был похож на испуганного арестанта. А может он просто умел превосходно владеть своими эмоциями, гораздо лучше, чем сама Алекс.

Прошло два дня, но ответа на коммюнике от правительства не поступило. Ничего - глухая тишина.

– Они что, не хотят получить его обратно?
– недоумевал Рафаэле.

Алекс вспомнились давние слова Родерика, и она подумала, что Рафаэле прав - не хотят.