Я выбрал дюжину учеников из разных отрядов, пару алхимиков. И отправил их по стране искать пропавшего короля. Я отказывался верить в то, что мне говорили. Один из лучших поваров кухни добровольно отправился разыскивать воинов, бывших в том злополучном походе, чтобы расспросить. Чуть позже за ним ушли семеро поварят, пара лекарей и один молодой алхимик. Все поклялись, что Бориславу ничего не расскажут о поисках. Слуга Борислава тоже порывался на поиски, но его не отпустили. Мало ли чего. И ещё ему велено быть тут.

Я приготовил для себя и доверенных мне алхимиков браслеты наподобие тех, которые у меня отобрали. На всякий случай. Я брату так просто не поддамся! О, только бы нашли отца! Только бы нашли! Он тут живо порядок наведёт!

Потянулись тяжёлые дни. Брат всё больше наглел, люди страдали из-за ерунды… Добромысл временами отправлял мне с доверенными людьми устные послания, от которых у меня порой волосы дыбом вставали. Я бывал в столице, периодически глотая пару глотков вина и устраивая «пьяные дебоши». Без алхимии. Борислав, похоже, списал меня со счетов. И я пару раз был сильно бит дядей Беловолком, «за соплячье пьянство», пока тот не просёк, что мои «нетрезвые вопросы слишком здравы на хмельную голову». Даже согласился снабжать меня кой-какими сведениями. И прислал в Школу Доммира, того самого ученика королевских лекарей, временно отстранённого от учёбы за пьяные дебоши. А дядя остроумен… Благодаря парню кашель уже скоро оставил меня в покое. Поиски шли. Пока неудачно. Алхимики то запасались алхимическим оружием разной степени тяжести, то учились драться во дворе, у оставленных когда-то отцом воинов. Тюрьмы заполнялись совершенно непричастными людьми… Я с ужасом ждал, когда короли Вадимир и Ростислав сделают первый ход, пользуясь воцарившимся в Черноречье беспределом. Но то ли новодальский и светопольский правители ещё не придумали новой атаки, то ли ждали, когда Борислав ещё больше затравит собственный народ… Дни шли…

И однажды в один из тяжёлых дней, столкнувшись при визите в столицу с Бориславом, я выслушал от него немало гадких слов. И ещё его прихвостень столкнул меня в мелеющий на окраине столицы пруд. Я ушёл, мысленно сыпля на них бранью. Купил себе чёрного коня. И решил сам отправиться на поиски отца. Конь забрёл в болото, насилу вылезли. И шли по лесу оба совершенно обессилившие.

В тот день я встретил её. Смешливую беззаботную селянку, с неестественно ровной осанкой и гордо вздёрнутым носом. Она сидела на ивовой ветке как будто на троне и нагло обсуждала меня с девушкой, которая стояла рядом с ней.

– Почему он прихрамывает? – громко сказала девчонка.

– Думаю, нам об этом не расскажет, - отозвалась девица.

– У него такое лицо…

– Зря ты. Притворилась бы, словно не заметила, - и старшая селянка перешла на шёпот.

– Не геройское у него лицо, - громко продолжила девчонка.

– Должно быть, гордый, раз не просит помощь, - та, что взрослее говорила тише.

– Это не гордость, а глупость.

Этого мои нервы не стерпели:

– Замолчите! – рявкнул я, поворачиваясь к нахалкам.

– А вы послушайте того, кто умнее, - ляпнула малявка.

– Это вы-то умнее?!

– Да, я, - она гордо подняла голову. Как будто королева.

– Вы-то как раз… - тут я споткнулся о пенёк и растянулся на земле. Повод выпустил – и подлый предатель с копытами отправился набивать себе пузо.

– Самомнение ни к чему хорошему не приводит, - произнесла малявка.

Я бы точно сорвался – и мы бы разругались вдрызг. Но вмешалась селянка постарше и неожиданно меня рассмешила. В отличие от девчонки, она была мудрее. А ещё у неё были синие глаза. Синие… у чернореченцев крайне редко были такие, а вот у наших врагов из Новодалья такие были так часто, как у нас – серые. И ещё меня напрягло спокойствие девочки. Её осанка. Красноречие и острословие. Ну, ладно острословие, а вот красноречие для обычной селянки, как и такая осанка были весьма странны. И она как будто не поняла, кто я. Уж чернореченские-то аристократки меня в лицо знали. Я пару раз слышал случайно, как матери запугивали непослушных дочек, грозя отдать их «замуж за книжного червя». И, видя мою одежду – для поездки в столицу мне пришлось одеться побогаче, насколько это было возможно с заботой Борислава – она ничуть не оробела. Словом, я заподозрил, что дело тут нечисто. А вот девушка, судя по манере, из простого народа… Кстати, если девочка – аристократка, я бы мог случайно видеть её в столице или на каком-нибудь празднике… Я решил её проверить.

– А у вас подол порван, - сказал я неожиданно.

– Где? – испугалась она как-то слишком бурно для деревенской девчонки, которые лазают везде. Заметив маленькую дырку в самом низу подола, сразу успокоилась, – Ничего страшного. Мы в лесу.

И тон, и это смятенье из-за рванного платья меня опять навели на мысль, что она странная для селянки.

– И какая вы после этого дама? – спросил я, усмехаясь.

– Красивая, - ответила она с достоинством.

То, что я назвал её дамой, пусть и в шутку, её нисколько не зацепило.

– Вячеслав, - представился я и красиво поклонился.

– Цветана, - она поклонилась в ответ, легко и грациозно.

Не селянка. Совсем не селянка. И имя неместное. И ещё я поймал испуганный взгляд девушки на меня. Впрочем, та тут же отвела глаза. Могут ли они быть… шпионами Вадимира? Да что, тот совсем с дуба хряпнулся, девчонок почти к самому Связьгороду подсылать? Тем более, эту малявку, которая думать не умеет?! Хотя старшая действительно похожа на травницу. Моя нога уже меньше болит. Взглянув солнце, поднялся.

– Прошу меня извинить, но я должен спешить. Благодарю вас за помощь, - после подозвал коня, взял повод и потянул за собой.

Даже если они чужеземки, не похоже, что они меня знают. Значит, встреча случайная. Но что они тут забыли? Правда ли только собирают травы для Цветаны?

Вернувшись в Школу, подозвал Докучая и велел ему разузнать о незнакомках.

Они действительно оказались неместные. Нелюдимая девочка, бойкая на язык девушка, охотно говорившая о падчерице и муже. И муж. Судя по малословности и осанке – воин. Докучай рискнул ему нахамить и тотчас же был распластан по земле одним метким ударом. После чего мужчина спокойно ушёл. А Докучай, потирая ушибленную голову, отправился ко мне с докладом. Кстати, он выяснил, что мужчина как-то расплатился монетами старой чеканки, выпущенными ещё лет десять назад…