Джара получила «красный» сертификат и страшно радовалась. Она оказалась лучшей на первом курсе и даже почти обогнала второй. Джара реально крута. Я даже не представляла, сколько всего она умеет.

Ина немного обошла Регара, не сильно, но все же. Регар обижался, как ребенок. Говорил, что в следующий раз он обязательно ей покажет! Ина смеялась, требовала, чтобы он показал ей прямо сейчас, и тащила наверх, в тайную комнату.

В целом, у всех все было хорошо, шло своим чередом, казалось, все так и должно быть. Все нормально. Жизнь продолжалась.

И только я не могла найти себе места.

Посла аттестации у нас каникулы на две недели. Можно отдыхать.

Регар позвал Ину к себе домой, к родителям. Он жил ближе всех. Остальные никуда не поехали. До Илитрии, до Салотто, еще можно было добраться за неделю, но пришлось бы уезжать на следующий день. А Джаре вообще не успеть.

Я так отвыкла от дома, что уже не могла представить, как снова вернусь туда. Невозможно, нереально. Я даже перестала скучать. После того, что случилось, я уже не могдла представить прошлую жизнь. Что-то сломалось. Вместе с Хагеном, каким-то образом, умерла реальность возвращения. По-старому уже не будет.

Лан пытался позвать меня в соседний городок, просто сменить обстановку. Он бы хотел, конечно, свозить меня куда-нибудь подальше, но у него не было денег. У него и на другой город особо денег не было, но он честно планировал подработаться там.

Я с ним ехать не хотела.

Никуда.

И не из-за него, а из-за себя. Мне ужасно хотелось побыть одной.

* * *

— Я знала, что ты вернешься, — сказала Юнани. — Заходи.

Добраться сюда в одиночку было непросто, я думала, что не дойду. Потеряюсь по дороге, провалюсь в какой-нибудь овраг, переломаю ноги или замерзну в снегу. Но я чувствовала, что должна это сделать. Мне нужно было дойти и поговорить.

— Я вам не помешаю? — осторожно спросила я.

— Ну что ты, я всегда рада гостям.

Деревушка вся занесена снегом, и море подступает к самым домам. С того раза, что я была тут, вода поднялась, залила берег, укрыла те мосты, на которых мы кормили кораблики. Но в целом, наверно, мало что изменилось. Лодки выходили в море, приносили немного, но для себя хватало. Здесь всегда жили бедно.

Юнани накормила меня ужином и в первый же вечер посадила вязать теплый шарф.

— Я же не умею…

— Ничего, — сказала она, — это совсем просто. Тебе нужно занять чем-то руки, это поможет разобраться в себе. Как перестанешь путать нитки, и петли пойдут ровные — значит дело идет на лад.

Она ни о чем не спрашивала меня, не пыталась узнать, зачем я пришла, и что меня тревожит, немного говорила сама, и все больше о простых бытовых мелочах, тихо и ненавязчиво. Я вдруг поняла, что напряжение уходит. Да, боль остается в сердце, но она уже давит так сильно, позволяя оглянуться и вздохнуть.

Я не хотела, чтобы та боль ушла окончательно. Не хотела забыть. Пусть это всегда будет со мной, чтобы не повторилось.

Сидела, пыталась вязать.

Я и тут оказалась скверной ученицей, у меня ничего не выходило. Деревенская шерсть колола руки. Я постоянно путалась в вязании, делала все не так, разок даже порвала.

— Ничего страшного, — говорила Юнани. — Всегда можно распустить и начать заново. Нужно лишь терпение.

— Жаль, что не все можно вернуть назад, — сказала я.

— Не все, — согласилась Юнани.

Я ждала продолжения, но продолжения не было.

Удивительно, но здесь я отдыхала. Не смотря на то, что делала много работы. Я помогала Юнани по дому, носила воду с речки, кормила кур и убирала за ними, помогала расчищать снег во дворе, стирала. Но то ли я в Бер-Сухте уже привыкла все делать сама, то ли просто физическая работа помогала отвлечься от темных мыслей, убежать от собственных проблем. Мне было хорошо здесь.

Мы кормили кораблики с берега. Мы смотрели вечерами на белые тени. Это было удивительно. Юнани разговаривала с ними. От Юнани исходили доброта и тепло, это невозможно было не почувствовать. В деревне все любили ее, помогали, как могли, и она сама помогала всем.

Но родилась она не здесь, а в Налар-Сухте. С самого детства любила море. Еще девочкой она приходила на набережную, на старый причал, и сидела там целыми днями. Некоторые смеялись тогда, считая ее сумасшедшей. Когда она начала прикармливать кораблики, смеяться перестали… начали бояться. И ненавидеть. Кораблики — это зло, говорили они, Юнани — ведьма. Ее не пускали в порт, гнали отовсюду, как-то даже пытались забить камнями, чуть не убили. А ей и пятнадцати еще не было.

Она не ведьма. Никаких способностей к магии у нее не было. Совсем. Сколько ни проверяли.