Все, что происходило в ауле, находилось под бдительным контролем российского генерала, во всем он принимал самое живейшее участие. Фактически он лично управлял Армавиром в первые годы его истории. 26 июня 1839 г. Г.Х. Засс предписал майору Л.А. Венеровскому "Армянский аул, поселенный за Кубанью, противу крепости Прочно-Окопской не считать принадлежащим к управлению Главного пристава, ибо все распоряжения по управлению оному, пристав сотник Атарщиков 2 должен получать лично от меня".

Имеется немало свидетельств об участии Григория Христофоровича в решении различных бытовых нужд и проблем армавирцев. Позволим себе привести два красочных примера. Так, в мае 1839 г. у жителей аула Бориса Усикова и Аслана Нагаева на Ставропольской ярмарке были несправедливо конфискованы бык и лошадь, по подозрению в том, что это краденый товар. Узнав о бедах торговцев, генерал обращается к ставропольскому коменданту Масловскому с просьбой приказать городской полиции возвратить армянам через пристава Атарщикова 2-го отобранных животных и впредь "воспретить полиции делать подобные самоуправные расправы". В том же месяце жительница Армянского аула вдова Амида Тволова сообщила Г.Х. Зассу, что обитательница аула Пшекуя Бебердова вдова Гоз Ханашова, задолжала ей 3 767 рублей и деньги отдавать не хочет. Желая помочь Тволовой, Григорий Христофорович отправил отношение атаману Черноморского казачьего войска Н.С. Заводовскому, в котором просил принудить горянку уплатить долг.

Григорий Христофорович проявлял живой интерес ко всему, что касалось жизни аула. Несмотря на всегдашнюю занятость, генерал находил даже время для исследований исторического прошлого первопоселенцев Армавира. 28 марта 1840 г. он отправил приставу Армянского аула сотнику Атарщикову 2-му следующее любопытное послание: "Чтобы иметь хотя приблизительные сведения в какое время первоначально появились между Закубанскими племенами Армянские семейства, которые ныне во множестве рассеяны по мирным и немирным Горским аулам, я предлагаю Вашему Благородию почетным старикам, переселенным с разных мест в заведуемый вами аул, составить именной список с историческим описанием родопроисхождения каждого предков и быта как их самих, так и предков оных между племен Горских".

Г.Х. Засс покровительствовал армянским священникам и поддерживал контакты с высшим григорианским духовенством. В феврале 1840 г. генерал направил послание об основании Армавира астраханскому армянскому архиепископу Серовбе. В нём сообщалось: "Уже несколько лет, как используя все благоприятные моменты, успел переселить 300 семей армян из горных районов на равнины Кубани, которые поселились на левом берегу р. Кубани напротив Прочно-Окопского укрепления, и с военной, и с гражданской стороны они всем обеспечены". Г.Х. Засс обратился к ставропольскому армянскому священнику Петросу Патканяну с просьбой выбрать имя для Армянского аула. В результате после ряда отклоненных вариантов аулу было присвоено имя древней столицы Армянского царства Армавир.

Г.Х. Засс приложил все усилия для того чтобы обезопасить аул черкесских армян от массовых горских набегов. Как правило, подобные вылазки предотвращались им еще на стадии их подготовки. Уже летом 1839 г. Григорий Христофорович, занимавшийся устройством на р. Лабе новых пограничных укреплений, рассеял несколько сильных партий абадзехов, готовившихся совершить набег на молодой Армянский аул.

В мае 1842 г., во время пребывания в Махошевском укреплении, Г.Х. Засс через надежных лазутчиков узнал, что абадзехи, пользуясь отсутствием генерала с отрядом на Кубани, намереваются в количестве 2 тыс. человек перейти р. Лабу и напасть на Армавир. Григорий Христофорович сразу же распорядился усилить гарнизон крепости Прочный Окоп и прикрыть Армянский аул ротой Житомирского полка, а сам с отрядом в 1 000 казаков при 6 конных орудиях и с батальоном Житомирского полка вечером 5 мая быстро двинулся вниз по Лабе, к вероятному месту переправы неприятеля, в 35 верстах от Махошевского укрепления. Предполагалось, что набег начнется этой же ночью. Однако после обнаружения российского отряда горцы не рискнули перейти реку и отказались от своих намерений. Данные мероприятия наглядно характеризуют политику российских властей и лично Г.Х. Засса по обеспечению безопасности и спокойствия новых подданных империи на приграничных землях.

Важнейшим фактором, повлиявшим на будущий рост и развитие Армавира, являлось его географическое положение, весьма благоприятное в экономическом и стратегическом отношениях. Всего через несколько месяцев после основания аула, в ноябре 1839 г. по инициативе Г.Х. Засса здесь был построен деревянный мост через Кубань, предназначавшийся для следования из Прочного Окопа войск в связи с устройством укреплений на новой Лабинской линии. В составленном генералом описании говорится: "Мост выстроен прошедшею осенью без инженеров, хозяйственными средствами. Он основан на пяти высоких деревянных срубах нагруженных камнем. Прочность оного была соблюдена со всею возможностию под личным моим надзором. Длина его 45 саженей ширина около 3-х саженей. До сего времени он неподвижен против стремительного напора горных вод, и при проходе артиллерии и войск со всеми их тяжестями. Все вообще издержки на устройство его стоют казне 4 869 рублей". К началу мая 1840 г. под руководством Г.Х. Засса от крепости Прочный Окоп к мосту была устроена дорога, пригодная для движения артиллерии и обозов. Тогда же на левом берегу Кубани у съезда с моста, прямо у окраины Армавира, появилось небольшое мостовое укрепление.

Армавир был неплохо защищен от внезапных набегов горцев. Жители аула с полным правом могли рассчитывать на то, что их нужды не останутся без внимания российских властей, так как рядом, в Прочном Окопе, проживал начальник Кубанской линии генерал Г.Х. Засс. Фактор удачного месторасположения аула впоследствии способствовал превращению Армавира в крупный торгово-промышленный центр, важный транспортный узел Северного Кавказа.

Первые сакли черкесо-гаев стали возводиться на небольшой территории, ограниченной берегом реки Кубани и современными улицами Чичерина и Осипенко. Вскоре после основания аула в центре поселения армавирцы приступают к строительству деревянной церкви.

Благодаря совокупности благоприятных условий, черкесо-гаи быстро обживались на новом месте. Уже в мае 1840 г. генерал Г.Х. Засс писал об Армавире: "В Ново-Армянском селении считается 1 700 душ обоего пола. Они выселены из гор силою оружия... Теперь под щитом нашего правительства промышленность их свободно развивается; они составляют одно общество; под деятельным управлением нашего пристава, многие из них ведут меновую торговлю по за Кубанью и даже в отдаленных горах. Селение это начинает процветать; в нем уже строются церковь и несколько торговых лавок. Нет сомнения, что со временем оно будет торговым городом за Кубанью и в особенности если дать ему какие либо средства и преимущества. На постройку церкви Государь Император Всемилостивейше соизволил пожаловать 2 000 рублей серебром; частные пожертвования значительно увеличили эту сумму. В течение лета церковь будет кончена; и снова будет слышаться за Кубанью святая благовесть...". Предположение Г.Х. Засса о блестящем будущем Армавира оказалось пророческим. Аул черкесских армян действительно со временем превратился в большой торговый город, причем свой вклад в его интенсивное хозяйственно-экономическое и культурное развитие внесли и немецкие переселенцы, о чем нами будет рассказано в следующих главах.

Таким образом, благодаря помощи и покровительству российских военных властей и лично генерала Г.Х. Засса, черкесские армяне быстро обустроились в новых для себя условиях на левом берегу Кубани. Дальнейшее всестороннее развитие Армавира, прогресс в самых разных сферах жизни его коренных обитателей подтвердили правоту исторического выбора черкесо-гаев в пользу единства с Россией.

Командующий Кубанской линией генерал Засс был не единственным немцем, стоявшим у самых истоков Армавира. Его ближайшими сослуживцами были десятки других российских офицеров немецкого происхождения. Любопытно и показательно, что в местной казачьей среде за крепостью Прочный Окоп, где находилась ставка начальника Кубанской линии, закрепилось неофициальное прозвище "Немецкий окоп", что отразила на страницах нашумевшего в 1840-х гг. романа "Проделки на Кавказе" Е.П. Лачинова.