Свою деятельность на военном поприще Григорий Христофорович начал 16-летним юношей, в 1813 г. поступив юнкером в Гродненский гусарский полк. Около двух лет вместе с этим полком он участвовал в заграничных походах против наполеоновской армии. Свое боевое крещение молодой гусар получил в сражениях под Дрезденом, Кульмом, Лейпцигом и др. В составе русской армии Г.Х. Засс в марте 1814 г. победоносно вступил в Париж, после чего находился "во всех бывших во Франции сражениях, патрулях и перестрелках" .

Далее в упомянутой энциклопедической статье судьба Г.Х. Засса предстает в следующем виде: "За проявленную доблесть был награжден знаком отличия Военного Ордена и произведен в корнеты с назначением в Чугуевский уланский полк. По окончании военных действий за границей Засс перешел на службу в Псковский кирасирский полк, в 1820 г. в чине штабс-ротмистра, перевелся в Нижегородский драгунский полк, а в 1826 г.
– в 43-й егерский полк и в том же году был произведен в майоры с назначением в Навагинский пехотный полк. С этим полком Засс участвовал в войне с Турцией на Кавказе в 1829 г. и за боевые отличия был награжден орденом святого Владимира 4 степени с бантом и чином подполковника. Только с назначением его в 1830 г. командиром Моздокского казачьего полка начинается настоящая боевая деятельность Засса на Кавказе, стяжавшая ему славу в рядах Кавказской армии и грозную репутацию среди горцев. Совершив с полком две экспедиции в Чечню и Дагестан в 1831 и 1832 гг. и награжденный чином полковника и орденом святой Анны 2 степени, Засс, зарекомендовавший себя отличной деятельностью, энергией и самостоятельностью, был назначен в 1833 г. командующим Баталпашинским участком Кубанской линии. Изучив хорошо характер горцев и не жалея денег, Засс имел всегда в своем распоряжении прекрасных лазутчиков, которые осведомляли его о сборе хищников, их намерениях и направлении набегов. [...] Желая отодвинуть аулы немирных горцев как можно далее от нашей кордонной линии, Засс систематически уничтожал горские селения вблизи Кубани и Лабы, налетая на аулы, уничтожая их и прокладывая, по примеру Ермолова, просеки по обоим берегам рр. Лабы и Ходзя. Так, в 1833 г. Засс с Навагинским пехотным полком и линейными казаками делал удачные поиски по рр. Урупу и Лабе против бесленеевцев, соединившихся с абадзехами и беглыми кабардинцами; в декабре 1834 г. ходил к р. Белой для наказания абадзехского старшины Алли-Харцицова; в феврале 1835 г. сделал набеги на убыхов в верховьях р. Чадаго и на Богосский аул у истоков р. Ходзи. Это смелое вторжение Засса в горы, до тех пор нетоптанные русской ногой, и в ущелья, считавшиеся непроходимыми, навело ужас на окрестных горцев, которые тотчас же явились просить забвения прошлого и покровительства русского правительства. В том же 1835 г. (С.К., В.Ш.: на самом деле в октябре 1834 г.) Засс был назначен командующим Кубанской линией, награжден золотой саблею с надписью "За храбрость", а в январе 1836 г. произведен в генерал-майоры. В этом году Засс произвел под своим личным начальством ряд экспедиций по р. Белой, побывал в верховьях р. Псефир, разорил там аул закубанских абреков, прошел по рр. Лабе и Кубани и, выйдя в тыл партии горцев, направлявшейся на Кисловодск, разбил и рассеял ее. Несмотря на тяжкие удары, которые Засс обрушивал на закубанских горцев, они уважали его за храбрость и верность слову. Никто так не умел пользоваться суеверием черкесов, как Засс. Всегда шутливый и веселый, он при помощи волшебных зеркал, панорамы, электрической машины, музыкальных табакерок и т.п. сильно действовал на воображение горцев и извлекал из того значительную для себя пользу. Особенно помогали Зассу внушать горцам уверенность в том, что ему известно все, что делается в аулах и в горах, панорамы, которые рисовал ему с мельчайшими подробностями специальный художник, сопровождавший Засса в экспедициях. Разными штуками и фокусами он сумел убедить черкесов, что может заговаривать пули, превращать порох в золото и т.п. В 1838 г., желая наказать 2 аула за обман, Засс сам обманул их, разыграв комедию своей смерти, и когда горцы уверились, что Засс умер, он в ту же ночь налетел нежданно на их аулы и сжег их.

В 1840 г. Засс был назначен начальником правого фланга Кавказской линии и тогда же положил начало Лабинской линии устройством станиц Урупской, Вознесенской, Чамлыкской и Лабинской. Ему же обязаны своим возникновением Армавир и многие укрепления, одно из которых было названо именем Засса. Произведенный в том же году в генерал-лейтенанты, Засс в 1842 г. по болезни оставил службу на Кавказе и был зачислен по кавалерии, а в 1848 г. и вовсе покинул службу. Однако он не долго пробыл в отставке. Паскевич, знавший Засса по Кавказу, будучи назначен главнокомандующим действующей армией, направленной против венгров, убедил Засса принять участие в кампании. Засс был назначен начальником авангарда III пехотного корпуса и участвовал в сражениях под Вайценом и Дебречином. По окончании войны Засс снова вышел в отставку. Полученные им: в 1829 г.
– контузия в левый бок, в 1832 г.
– рана пулею в правое бедро навылет, в 1834 г.
– рана пулею в правую руку с повреждением кисти и в 1838 г.
– рана пулею в левую ногу навылет - окончательно расстроили его здоровье. В августе 1864 г. Император Александр II вновь призвал Засса на службу. Он был назначен состоять по Кавказской армии, с зачислением в запас, в 1877 г. был произведен в генералы от кавалерии и умер 4 декабря 1883 г.".

Фото 1. Генерал-лейтенант Г.Х. Засс.

Как следует из представленного материала, уже при жизни кавказский офицер заслужил поистине легендарную славу неустрашимого воина, пользовавшегося непререкаемым авторитетом и любовью у казаков, и в то же время наводившего буквально сверхъестественный ужас на "немирных" горцев.

Личность Г.Х. Засса была в высшей степени яркой и противоречивой. С одной стороны, его фигура предстает перед нами в мрачных и даже зловещих красках. Он был беспощаден к "непокорным" горцам. В результате возглавляемых им молниеносных карательных экспедиций сжигались десятки аулов, истреблялись запасы продовольствия, захватывался скот, что обрекало черкесов, в том числе женщин и детей, на голодную смерть. Как и многие боевые офицеры периода покорения Кавказа, он представлял собой отточенную деталь огромной российской военной машины, методично перемалывавшей жизни тех, кто сопротивлялся воле имперских властей.

Личность и деятельность Г.Х. Засса следует рассматривать в контексте конкретных военно-политических условий эпохи. Так или иначе, ни одного реального боевого командира периода Кавказской войны нельзя отнести к гуманистам. Жёсткие карательные экспедиции генерала, в первую очередь, преследовали цель предупреждения неприятельских набегов на кордонную линию. Пассивная оборонительная тактика армейских и казачьих подразделений расценивалась горцами как признак слабости и приводила к активизации горских набегов на приграничные станицы и селения, в ходе которых гибли мирные жители и захватывались массы пленных. Проповедуемый им характер военных действий сам Г.Х. Засс объяснял так: "Принятая мною с самого начала командования моего, система наступательной войны необходима была, по мнению моему, со стороны лабинского кордона. Только следуя ей, мы могли воздержать и на будущее время мирных горцев от измены, непокорных от частых вторжений в наши границы мелкими партиями и даже сильными сборищами. Неприятель, зная силу нашего оружия, не так скоро решался на предприятия, для которых нужно было ему отправлять вдаль своих лучших людей и тем ослабить защиту своих аулов. Что же касается набегов хищнических партий и сборищ, то видя явную невозможность отражать их покушения одними оборонительными мерами на всем протяжении линии, я, по долговременному опыту, убедился в необходимости предупреждать их на месте всякий раз, когда получал об них известие. Кроме того, что этот образ действия поддерживал страх нашего оружия в горах, он имел еще ту явную пользу, что легче найти сборище на месте врасплох, или отыскать его вскоре по выступлении по ту сторону Лабы, чем выследить и настичь его на всем пространстве степи между Лабою и Кубанью, где след его мог легко затеряться во множестве следов мирных горцев и их стад, особенно еще потому, что сборища, очень часто для отвода поисков за ними разделялись на несколько партий, прежде соединения их при самом вторжении".

Жесткие и решительные действия Г.Х. Засса в период его службы на Кубанской линии резко снизили угрозу горских набегов, от которых, кстати, страдали не только казаки и русские крестьяне, но и подвластные России жители мирных аулов адыгов, абазин, карачаевцев и ногайцев. Кубанские казаки буквально боготворили генерала, с именем которого они связывали свои надежды на спокойную и мирную жизнь. Один из ближайших боевых соратников Г.Х. Засса и первый глава (пристав) Армавира казак Г.С. Атарщиков вспоминал о своем командире: "На Кубани достаточно произнести одну фамилию генерала Засса, чтобы воскресить в памяти казака былые подвиги геройской храбрости и те драмы народной ненависти, к пресечению которых с неутомимою настойчивостью стремился генерал Засс. Как боевой генерал и как администратор, Григорий Христофорович оказал незабвенные услуги нашему краю, а вместе с тем, конечно, и отечеству. До него шайки непокорных горцев свободно рыскали на Кубанской линии, грабили и опустошали казачьи хутора и безнаказанно уводили в плен их жен и детей; до него точно грозовая туча, разящая и разрушающая, беспрерывно носилась над бедными станицами: не красна была жизнь за укрепленными валами и баррикадами, тянувшаяся изо дня в день, в постоянно напряженном выжидании врага. При таких условиях жизни, естественно, экономический быт казака находился в самом плачевном состоянии: неразлучными его сотоварищами на работе ли, в поле, дома ли, во сне ли были винтовка, шашка и кинжал, и только с принятием генералом Зассом начальства над Кубанскою линиею, казак вздохнул свободнее и мог без прикрытия бороздить почву... Под его начальством, казаки чувствовали себя непобедимыми, и заранее были уверены в успехе предприятия: их не страшила численность неприятеля, лишь бы с ними был "могучий вождь", генерал Засс. Сами горцы высоко ценили заслуги генерала, его отвагу и изумительное умение пользоваться обстоятельствами; они верили в его непобедимость и доходили до самых химерических о нем умозаключений. Бывали случаи, что при самой жаркой схватке горцев с казаками, вдруг пронесется между ожесточенными бойцами: "Засс тут", - и громадное скопище горцев в панике бросается назад. Например, в 1842 году, на станицу Васюринскую напало до 10 000 горцев. Такая масса, собравшаяся для убийства и хищничества, конечно, легко задавила бы "станичонку"; горцы уже ломились по улицам и захватывали, что попадалось под руку. Но вот между победителями, точно электричество, проносится "Засс тут", и вся эта воинственная масса, бросив заграбленное и пленных, в ужасе спешит за Кубань, в лесные дебри...".

Сжигая и разоряя аулы "немирных" адыгов и абазин, Г.Х. Засс не преследовал цель поголовного уничтожения неприятеля, а стремился, по его собственным словам, "взять поверхность над горцами и, развивши между ними гражданственность, обратить их к покорности". Как и другие российские военачальники, он проводил четкую границу между "немирными" и "мирными" обитателями Закубанья. По отношению к покорным горцам Г.Х. Засс поводил политику "ласкания". Те кавказцы, которые принимали российское подданство и давали присягу в верности, переселялись генералом на равнину, где им обеспечивались условия для мирных хозяйственных занятий и защита от набегов со стороны "хищнических партий". За нападения на мирные закубанские аулы Г.Х. Засс карал также решительно и жестко, как и за вылазки против казачьих станиц. В боевых экспедициях командующего Кубанской линей часто принимали участие и отряды горской милиции. Многие выходцы из местных народов вступали в ряды Кавказского линейного казачьего войска и под началом Г.Х. Засса, делали успешную военную карьеру. Случалось и так, что некоторые изменяли данной присяге, возвращались к вольной жизни, промышляли "хищничеством" в российских пределах, а потом раскаивались и... получали у грозного генерала прощение, восстановление в чинах и наградах. Например, такую "школу абречества" прошел начинавший служить под началом Г.Х. Засса абазинский князь Магомет-Гирей Лоов, дослужившийся впоследствии до чина полковника российской армии.

Таким образом, реальная личность генерала, как и сама историческая эпоха, была гораздо сложнее и многограннее, чем тот однозначно негативный стереотипный образ, который создается вокруг имени Г.Х. Засса в отдельных исследованиях региональной историографии. Несмотря на трагические и кровавые страницы прошлого народов Кубани, к которым оказался прямо причастен этот военачальник, его деятельность была направлена на формирование государственного единства региона с Россией и интеграцию значительных групп местного населения в состав нового Отечества. Наиболее ярко и рельефно эта роль Г.Х. Засса проявилась в том участии, которое генерал принял в судьбе черкесо-гаев.