И вот какой-то батрачишка замечать ее не хочет. А землю распределил как? Семья Пак Чем Ди, ее соседа, получила свыше трех тысяч пхёнов, а семья Сун И чуть ли не в три раза меньше!

— Какая вопиющая несправедливость! — возмущалась мать Сун И. — А все почему? А потому, что нет в нашей деревне людей достойных, почтенных. Вот дурни, вроде Куак Ба Ви, и распоясались, и кичатся неизвестно чем! Эх, жаль, не родилась я мужчиной! Вы не думайте, что я бахвалюсь. Честное слово, будь я мужчиной, я сумела бы обуздать всех этих голодранцев! Уж я бы им показала! Как бы Куак Ба Ви ни был силен, я бы нашла средства, чтобы поставить его на место! Ради этого на любую хитрость не грех пуститься!

— Что верно, то верно. Вы хоть и женщина, а любого мужчину за пояс заткнете. Я бы на вашем месте не сидел сложа руки! Сам-то я уж стар… Да и приличие не позволяет мне с голью дело иметь. А у вас руки развязаны. Раз уж у нас зашел разговор об этом, я вам вот что скажу: отомстите за все этому негодяю! А я уж учту ваши услуги, обижены не будете. Понятно ли вам, чего я хочу? — заискивающе сказал Ко Бен Сан.

— А чего ж тут не понять? Как следует насолить нужно Куак Ба Ви, а то он совсем уж зазнался! Ни с кем не желает считаться! Поистине безгранична людская корысть! Куак Ба Ви, видимо, метит на место главы нашей деревни. Вот как! Разве можно смотреть на это спокойно? Да я лучше собственными ногтями шею себе расцарапаю, чем допущу это! Он и вправду может зазнаться: за какое бы дело ни взялся, все успешно завершается. Ему, подлецу, и впрямь везет: все его затеи осуществились… Но есть один выход. Если бы хоть одно его дело провалилось… К примеру, сорвалась бы на его участке посадка риса. Тогда от позора ему деться некуда будет. Лучше всего сделать вот что… — Мать Сун И покосилась на Ко Бен Сана, словно проверяя, какое впечатление произвели ее слова.

— Что, что нужно сделать? — Ко Бен Сан так и затрясся от нетерпения и радости; глаза его возбужденно заблестели.

— Нужно вот что… — Мать Сун И притянула Ко Бен Сана к себе и что-то горячо зашептала ему в самое ухо. — Тогда все будет в порядке. Как говорится, хоть ползком, лишь бы добраться до Сеула! Ха-ха!..

— Неплохо задумано!.. А вдруг узнают? Не сдобровать нам тогда!.. — Ко Бен Сан боязливо оглянулся: не подслушал бы кто-нибудь.

— Не бойтесь, ничего страшного не случится, — уверенно успокаивала его мать Сун И.

— Я только на вас и надеюсь! Если вы добьетесь успеха, я учту ваши заслуги. Обязательно учту!

— Чего там… Я ведь не меньше вашего его ненавижу!

Выбрав удобную минуту, мать Сун И поднялась с места и как бы между прочим спросила:

— Да, кстати, сколько я вам за семена-то должна?

— Как только у вас язык повернулся спрашивать об этом! Мы же свои люди, какие у нас могут быть счеты? Нет, нет, ничего мне от вас не нужно, ничего вы мне не должны!

Войдя в роль благодетеля, Ко Бен Сан размахивал руками перед самым носом матери Сун И и пытался заверить ее, что такой женщине, как она, он все готов отдать. Но мать Сун И была не менее коварна и хитра, чем Ко Бен Сан. Она протягивала ему деньги и восклицала с хорошо разыгранной скромностью:

— Нет, нет, так нельзя… Получайте свои деньги, а то мне неудобно…

— А я прошу, ну, прошу вас: не нужно. Не нужно мне никаких денег! Конечно, будь на вашем месте кто другой, я, может быть, вовсе не дал бы ему семян! Но разве я могу отказать хорошему человеку? Я с вами последним готов поделиться… А вас только об одном молю: уж не пожалейте сил, сделайте все как следует! Кто знает, может быть еще и вернутся хорошие времена…

— Понятно… Я пойду.

Мать Сун И поспешно взвалила себе на голову мешки с семенами и отправилась домой, нагрузившись точно на ярмарке.

За короткое время мать Сун И и Ко Бен Сан стали чуть ли не друзьями. Их сблизило общее желание: проучить ненавистного Куак Ба Ви. Обоих подогревала сладкая, злорадная надежда: увидеть своего врага поверженным в прах. Была у матери Сун И и другая тайная мысль: повытрясти мошну твердолобого скряги Ко Бен Сана. В своей жгучей ненависти к Куак Ба Ви он зашел так далеко, что на все сейчас согласится, ни с чем не посчитается, лишь бы выжить Куак Ба Ви из деревни.

Каждый из заговорщиков надеялся выйти из воды сухим. Мать Сун И считала, что подозрение скорее может пасть на Ко Бен Сана, чем на нее. А Ко Бен Сан полагал, что хоть односельчане и могут его заподозрить, но за неимением улик не смогут обвинить в преступлении.

Такое дело, конечно, не могло долго оставаться тайным. Когда мать Сун И побывала на участке Куак Ба Ви в первый раз, ей удалось замести следы. Но во второй свой «заход» она оказалась пойманной с поличным, и поймал ее сам Куак Ба Ви.

Куак Ба Ви строго-настрого предупредил ее, чтобы она больше не пыталась ему вредить. Крепко закрыв проход воды, он зашел к Пак Чем Ди.

— Слыхал, старина? Повезло мне сегодня в охоте. Поймал-таки я человека, который спускал воду с моего участка!

Пак Чем Ди и его жена крайне удивились. И больше всего удивило их то, что преступником оказался не кто иной, как их соседка — мать Сун И!

Сун Ок, после того как муж ее ушел в Бэлмаыр, так и не могла уснуть. Она засветила лампу, оделась и стала поджидать мужа. Но дремота все-таки одолела ее, и она уснула чутким, сторожким сном. Сквозь сон она услыхала, что кто-то стучит в ворота. Сун Ок мгновенно проснулась и выбежала во двор. Сняв с ворот засовы, она выглянула за ворота.

— Ах, это вы, муженек? Что так поздно? Я уж вас ждала, ждала…

— Дело одно задержало…

И Куак Ба Ви рассказал жене о результатах своей «охоты». Сун Ок с беспокойством взглянула на мужа: