Шрифт:
Нора поморщилась.
– Черт, так я и знала, что нужно будет сделать это до ухода. У тебя будет время для меня завтра утром, прежде чем я уеду?
– спросила она.
Нора собиралась сходить на исповедь на прошлой неделе, но совершенно забыла. И не по ее вине. Виноват был ее редактор Зак – еще один садист в ее жизни – за отсылку обратно 50 страниц на переработку в течение двух дней.
– Я могу выслушать тебя прямо сейчас, если хочешь.
Усаживаясь, Нора застегнула рубашку Сорена на груди. Принимая серьезное выражение лица, Ссорен повернулся к ней. И хотя на нем были только черные брюки и ничего больше, Сатерлин знала, что любовник исчез, и теперь она сидела перед своим священником.
Нора сделала глубокий вдох и начала.
– Боже, смилуйся надо мной, грешницей.
– Не пять ли малых птиц продаются за два ассария? И ни одна из них не забыта у Бога. А у вас и волосы на голове все сочтены. Итак, не бойтесь: вы дороже многих малых птиц.
Нора улыбнулась. Послание от Луки двенадцать, стихи шесть и семь – были одними из ее любимых отрывков.
– Благослови меня, отче, ибо я согрешила. Я не исповедовалась...
– Восемь дней, - вставил Сорен.
– Восемь дней с прошлой исповеди. Итак... с чего же начать?
– Не спеши, Элеонор. Если забудешь что-то, я напомню.
– О, большое спасибо, Отец. Ваша доброта не знает границ. Я так согрешила на этой неделе.
– Как обычно.
– Я солгала, давая интервью по телефону. Не в первый раз, кстати. Они хотели знать мои планы на лето, и я сказала, что вероятно буду за границей, работая над новой книгой. Так... что еще? О, мне заплатили здоровенный жирный куш, а я ни капельки не пожертвовала на благотворительность.
– Кому много дано, с того много и спросится, - Сорен напомнил ей. Господи, и чья бы корова мычала.
– Я знаю, - ответила Нора и вздохнула.
Она знала, просто кому-то нужно было напомнить об этом.
– Нужно сделать какое-нибудь пожертвование для церкви?
– Родители Оуэна финансово пострадали в этом году. Не сильно, но скорее всего придется отдать мальчика в государственную школу.
– Государственную школу? Этот маленький мальчик будет съеден заживо в такой школе. Он любит школу Св. Ксавье.
– Но она не такая дешевая.
– Пять тысяч будет достаточно?
– Да, и еще немного чуточку попозже.
Нора кивнула. Совсем недавно она могла заработать пять тысяч только за то, чтобы поставить кого-то на колени. И Оуэн заслуживал столько же доброты, сколько ее клиенты заслуживали хорошей порки.
– Я оставлю чек на кухонном столе завтра утром. Не говори им, что это от меня.
– Конечно, нет. Что-нибудь еще?
– Ну, я играла в свою любимую игру с кровопусканием со священником этой ночью, а затем чертовски много трахалась.
– Это были благие дела.
– Это точно.
– Элеонор, что еще?
В голосе Сорена слышалось ожидание, он знал, что было нечто большее, в чем она хотела признаться.
– Я солгала о кое-чем еще, - наконец, смогла прошептать Сатерлин.
– Тебе не нужно бояться признаваться в чем-то мне, - сказал Сорен, наставительный тон его голоса мог вытянуть признания из самых потаенных уголков сердца.
– Ты спросил меня сегодня, почему я не отвечаю на звонки Уесли. Я сказала, что это потому, что ты не даешь мне разрешение. Это неправда.
Нора, уставилась в пол, не желая встречаться взглядом с Сореном.
– А в чем правда?
Сглотнув, Нора заставила себя посмотреть в его глаза.
– Я думаю, что, - начала Нора, делая глубокий вдох, - если бы я так сделала, это бы плохо закончилось для нас.
Казалось, Сорен пристально изучает ее в тусклом умирающем свете камина. Сердце Норы разрывалось от мысли, что она может причинить боль Сорену. Но он хотел правды от нее не смотря ни на что.
– Твое покаяние, - начал он, и она успокоилась.
– Да, Отче?
– Смирись с мыслью о Уесли, пока будешь вдали от меня этим летом. Смирись, и не возвращайся, пока не сделаешь этого.
Желудок Норы скрутило. Смириться с мыслями о Уесе? Что это вообще значит? Отпустить его? Или она должна поговорить с ним? Она не знала. Она не хотела знать.
– Да, Отче, - было все, что Нора смогла ответить.
Она опустила голову.
– Властьюмне данною прощаю и разрешаю тебя от всехгреховтвоих,воимяОтцаи Сына и Святого Духа.
Нора перекрестилась.
– Аминь.
Нора встала с тяжелым сердцем. Она ненавидела тот факт, что в их последнюю ночь вместе пришлось признаться в чем-то настолько причиняющем боль. Но внезапно ее ноги оторвались от пола, и она очутилась на руках у Сорена. Не говоря ни слова, он отнес ее наверх, в свою спальню.