– Потерять её с мужчиной, в которого она влюблена, так или иначе - лучший способ.

Закари обвел её оценивающим взглядом, снова улыбнулся и отпил вина. Грейс потянулась за своим и сделала маленький глоток. Потребовались все её силы, чтобы не скривиться от горечи.

– Кажется, мне не стоило это говорить..., - Грейс поставила бокал.

– Ты сказала это тогда. Это не тайна. И я совру, если скажу, что большая часть меня не рада это слышать.

– Но ты не можешь ответить тем же, да? Это неважно. Я не прошу взаимности.

– А чего же ты хочешь?

Взаимности подумала она, но не произнесла вслух.

– В пятницу..., - начала Грейс и замолчала.
– В пятницу самое большее, чего я ждала - поцелуя, но не... Мне восемнадцать. Я вроде как должна уметь говорить об этом, не чувствуя себя дурой...

– Грейс, я твой... был твоим учителем. Я никогда не спал со студентками и не собирался. Я мог потерять из-за этого любимую работу. И вот он я, с тобой в своей квартире, потому что с прошлой пятницы... Нет, с прошлого чертова семестра я не могу думать ни о чем, кроме тебя. Так кто здесь придурок?

– У тебя две ученые степени. Разумно будет сказать, что из нас двоих ты умнее.

– Есть образование, а есть мудрость и одно не гарантирует другого. Но сейчас мы углубляемся в философию, чего допускать нельзя. Профессор Расмуссен не простит мне, что я отнимаю его хлеб.

– Сасси-Расси? О да, и я бы не хотела попасть в его черный список!

– Сасси-Расси?
– переспросил Закари.

– Вот как его называют студенты?

– Не в лицо, конечно же.

– Страшно представлять, какую кличку мог заработать я.

Грейс подняла бровь с притворно невинным видом. Ей хотелось и рассказать, и в тоже время хотелось оставить что-то, чем его можно подразнить.

– У меня ведь тоже есть кличка, правда?
– переспросил он.
– Господи, мне нужно еще вина.

Он потянулся к бокалу и сделал большой глоток. И еще один.

– Она не то чтобы плохая или нелестная. Большинство девчонок чрезмерно тобой увлечены.

– Это похоже на эпидемию психических заболеваний среди молодых женщин Кембриджа.

Грейс засмеялась, но продолжила.

– Ну, когда ты обращаешься к кому-то из нас, знаешь, мы просто трепещем.

– Действительно, психическое заболевание.

– Мы называем это "Зак-атака", - она состроила гримасу.

Закари застонал и рухнул спиной на диван.

– Это конец моей карьеры, Грейс. Я же теперь не смогу говорить со студентками.

– Ты еще молод, у тебя столько возможностей. Стать моделью, например.

– Не надейся лестью заработать более высокие оценки.

– Тебя не было у меня в этом семестре, позволь напомнить.

– Я был у тебя в пятницу, позволь напомнить.

Ошеломленная, Грейс на мгновение потеряла дар речи. Опасный блеск в его глазах снова чуть не заставил её рухнуть на пол.

– Но на это я не жалуюсь, - поспешно добавил он.

– Если я раньше и не верила в слухи о твоем ливерпульском происхождении, то сейчас верю. Ты намеренно пытаешься смутить меня?

– Ничего не могу с собой поделать. Ты так очаровательна, когда краснеешь.

Грейс покраснела еще сильнее. Ей не верилось, что он тоже считал её красивой.

– Кажется, мне нужно вино, чтобы продолжить этот разговор.

Зак собственнически подвинул бокал с красным вином к себе и пригрозил ей пальцем.

– Я пью. А ты говоришь. Скажи, пожалуйста, почему ты не потрудилась сказать мне, что ты девственница, пока я не изнасиловал тебя на столе?

– Теперь ты, оказывается, меня изнасиловал? Просто не было никакой причины объявлять об этом. У каждого бывает первый раз. Я хотела, чтобы он был с тобой.
– Первый, второй и миллионный тоже, мысленно добавила она.
– По вышеупомянутой причине.

– Вышеупомянутой? Ты, наверное, единственный человек, который может ссылаться на свою любовь как на "вышеупомянутое".

– Прости, - быстро сказала она.
– Мой отец адвокат. Боюсь, я унаследовала этот косяк от него.

– Это даже в какой-то степени поэтично, так что тебе не нужно извиняться. Но это вряд ли является ответом на мой вопрос. Чего тебе стоило сказать: "Закари, это все прекрасно, но я бы хотела, чтобы мой первый раз был не на куче экзаменационных листов в твоем кабинете. Возможно, нам лучше пойти к тебе, или в отель, или куда угодно, чтобы избежать порезов от бумаги в чувствительных местах?"