— Я так понимаю, что это все? Прощай? — спрашиваю я, чувствуя себя робкой на расстоянии от него.

— Что еще ты хочешь мне сказать? — спрашивает он, его челюсти плотно сжаты. Он опускает глаза в пол.

Это не может быть человек, в которого я влюбилась. Это кто-то другой. Я не должна так удивляться его поведению. Но я все равно не понимаю. Да, я видела его таким слишком много раз. Но он никогда не поступал так со мной, даже близко. Я не могу больше терпеть эту пытку, поэтому быстро разворачиваюсь и поспешно удаляюсь. Я тащу свое дрожащее тело к воротам. Он не делает шаг, чтобы остановить меня; он просто стоит там. Этот взгляд в его глазах снова, взгляд, который опустошает мою душу.

Как только позади меня закрываются ворота, меня накрывает реальность: он больше не мой и никогда не будет им снова. Единственное, чего я так боялась, придя сюда, оказалось правдой. Он больше не мой.

Ирис знала, что так будет? Именно это она имела в виду? «Не сдавайся и борись за него даже тогда, когда ты чувствуешь, что уже нет сил». Но я не могу. Я просто не могу. Именно он раздул всю эту ситуацию, он причиняет мне боль.

Встревоженная тем, что очередная истерика неизбежна, я вдруг понимаю, что что-то еще горит внутри меня, кроме желания плакать. Я чувствую пульсирующую ярость. Я в ярости до глубины души просто от того, как он обращается со мной; что он даже ни разу меня не остановил, не выслушал; что он не считает меня невиновной; что он не дал мне шанс, не дал нам шанс. И точно так же, как я не могу дождаться того момента, как увижу его снова, я хочу уйти подальше отсюда.

Я ловлю такси и по дороге домой прихожу к одному верному выводу: я злюсь на него так же сильно, как и по-прежнему люблю.

Выглянув в окно, я вспоминаю, что оставила в его гараже свой скутер, но последнее, что я хочу сделать, это вернуться. Не сейчас, не в ближайшее время.

Я даже не успеваю снять ботинки, как уже оказываюсь под пристальными взглядами двух любопытных пар глаз. И из меня сразу же льется поток слов, видя, как внимательно Ян и Таша слушают про мой неудавшийся визит к моему уже бывшему парню.

— Я так зла на него. Но это не имеет значения, так или иначе, все кончено, — делаю я вывод.

— Я бы стал уже ставить надгробный крест на этой истории любви, — говорит Ян.

И я, и Таша одновременно хмурим брови, обмениваясь непонимающими взглядами друг с другом так же, как делали прежде, пытаясь понять, что он имеет в виду.

— Ты вообще слушал пятнадцатиминутную сказку про «Сумасшедшего принца»?

Я хихикаю над столь подходящим прозвищем, которое придумала Таша для Дэниела.

— Конечно же, слушал. Я никогда не пропускаю ни одного слова, которое вылетает из этого великолепного ротика, — говорит Ян, защищаясь.

Я посылаю ему маленькую, довольную улыбку, и он отвечает тем же.

— Боже, Ян с чего ты это взял, ну-ка поясни, — молю я его. Я сейчас говорю, как Дэниел? Блин.

— Вы оба похожи на термитов, — заявляет он небрежно.

— Я термит? А я всегда думала, что я — мисс Гениальность и Уникальность, — комментирую я, как ни в чем не бывало.

— Посмотрите, кто здесь у нас объявился, — говорит Таша, ее голос теперь выше на несколько октав. — Мисс Грейс вернулась к нам, и даже не забыла прихватить с собой свой цинизм.

Смеясь, я закатываю глаза.

— О чем ты там толкуешь, Дарвин? О термитах?

Ян кривит рот, но прежде чем он успевает что-то ответить, Таша пренебрежительно добавляет:

— Да, кстати, когда я думаю о мистере Старке, первое, что мне приходит на ум — термит.

Таша и я смеемся, а Ян качает головой нетерпеливо.

— Итак, что там насчет термитов? — говорю я, так как хочу услышать теории великого Яна.

— Вы как термиты, потому что они спариваются на всю жизнь, — кивком подтверждая свои слова, он продолжает. — Вы двое будете в конечном итоге вместе. Даже такой неромантичный зрелый циничный и веселый парень, как я, прекрасно знает это. Возможно, потребуется много времени, когда вы поймете это, пока не переживете несколько ссор, — он снова кивает и продолжает, — слишком сильно, слишком эмоционально, слишком невероятно, слишком маниакально, вы очевидно созданы друг для друга. Так же, как и пара великолепных термитов.

Таша поднимается с овациями, а я бормочу:

— Это уже неважно, Ян, — повторяю свою обычную фразу. Он одаривает меня яркой дерзкой улыбкой, и я закатываю глаза.

— Хорошо, хорошо, мы тебя поняли. Теперь, друг термита, нам срочно нужно вырваться наружу. Идем?

— Я с Ташей, — говорю я.

— Какой ты смышленый термит у нас, — подмигивает она мне.

Только поздно ночью после того, как мы возвращаемся из клуба, я, укутанная одеялом, снова остаюсь одна. Я до сих пор безумно влюблена в него и зла на себя за то, что должна была быть более осторожна, рассказывая о его личной жизни. Я так же зла на него; он так быстро решил оставить меня. Больше всего глубоко внутри мне больно за то, как он обращался со мной, и потому, что он позволил мне уйти. И уже четвертую ночь подряд я засыпаю в слезах с продолжительными рыданиями, которые стали привычным звуком моего одиночества.