кубкам, один передав мне.

– Мы пьем с утра? – удивилась я.

– Мы пьем в любое время, а сейчас самое оно, — улыбнулся он и сел рядом.

– А ты романтик, — отпив, заметила я.

– Я серафим, — пожал он плечами.

– Ты романтик, — настояла я.

– Только никому не говори об этом, — он стал серьезным, что появилась

складка на лбу.

– Твоя мама, наверно, злится на меня, — печально произнесла я, вспомнив свою

грубость и желая сменить тему.

– Если она и злится на кого-то, то на меня, — подбодрил меня он. — Она не

перестает меня ругать, потому что я слишком эгоистичен.

– Нет, — улыбнулась я. — Ты в меру эгоистичен.

– Иди сюда, — он раскрыл руки, и я спиной прижалась к его груди, ощутив

теплые объятья.

– Почему ты так боишься чувств? – задала я вопрос и в тот же момент разозлись

на себя.

Вот надо было, да? Только был установлен хрустальный мостик друг к другу и

вот решила его одной фразой разбить! Молодец, Надели, просто молодец, —

ругала я себя внутри.

А Таг немного напрягся, но через мгновение расслабился и начал говорить:

– Потому что меня учили, что чувства только мешают исполнению долга, а

точнее, сражениям. Ведь раньше не было такого мира, как сейчас. Каждый день

устраивались бои между Адом и Раем, каждый день погибали наши люди. И в

первую очередь погибали те, кто боялся потерять эту жизни, боялся оставить

свою возлюбленную одну. Тот, у кого есть семья, самый уязвимый. А тот, кто

одинок, он будет биться, как в последний раз, и выиграет. Привычка, наверно. Я

всегда живу в ожидании нового залпа, где мне придётся защищать свой мир.

– А если у тебя будет семья? – тихо спросила я.

– Не знаю, сам не знаю, что будет. Возможно, меня убьют…

– А возможно, ты сможешь защитить своих любимых, — продолжила я за него,

но в более приемлемом для меня варианте.

– Угроза войны сейчас самая минимальная, ангелам и демонам нравится

настоящая жизнь. И они не будут сломя голову нестись в отряд из-за капризов

Люцифера. Но война это не единственная причина, по которой я не желал

чувствовать. Я не верю женщинам, не верю в любовь, — он замолк, а мое

сердце забилось неровно.

– Продолжай, — мой шепот был еле слышен.

– Для смертных я красив, я богат, я идеальный кандидат, ни одна не хотела во

мне копаться, как ты. И это меня раздражает и в то же время нравится. Для

наших женщин я сын Демиурга, я принадлежу королевской семье, благодаря

мне можно возвыситься, и тут также никто не хочет узнавать друг друга глубже.

Всю жизнь я не обременял себя отношениями, потому что мне было комфортно

одному. А сейчас… сейчас я вот сижу тут с тобой, и мне хорошо. Я больше не

бегу куда-то сломя голову, не ищу новые приключения, ничего. Моя душа и

тело в гармонии, я сегодня выспался первый раз за всё время, и я счастлив,

ангел мой, — Таг повернул меня к себе, и его лицо подтверждало его слова. —

Я хочу быть окольцованным, я хочу быть обремененным, я хочу

ответственности, я хочу, чтобы ты была только моей, я хочу показать тебе так

много, я хочу защитить тебя ото всех, я хочу, чтобы ты… полюбила меня так,

как я тебя. Чтобы твоё сердце при моем появлении замирало, если бы ты видела

меня с кем-то, то ревность накатывала бы, как лавина, и ты бы в ней горела, как

я, когда ты улыбаешься Киру. Я хочу, чтобы твоё тело пело рядом с моим, я

хочу слышать твой смех и видеть твою улыбку и хочу быть причиной этого. Я

хочу гладить твои волосы, потому что этот цвет отражает тебя. Ты такая же, как

они, хамелеон. Ты меняешься и применяешь разные роли, но единственное в

тебе неизменно: это твоя доброта и самоотверженность. Поэтому если тебе не

хватает сил поверить мне, то я буду говорить тебе эти слова каждый день, а

поступками показывать, что ты моя самая правильная небесная ошибка.

– О, Таг, — прошептала я и положила руку его на щеку. Я хотела всего того же с