Пьеса была закончена в начале апреля, и семья отправилась на север с Альфи, возвращающимся в школу. Ланни и Ирма довезли мать и отца до Парижа на несколько дней раньше. Золтан Кертежи был уже там, и они хотели увидеть весенний салон глазами эксперта. Хотелось также посмотреть спектакли, представляющие интерес для специалистов, таких, какими они собирались стать. В это время Франция была в разгаре яростной избирательной кампании, и, когда ваш дядя собирается в палату депутатов, вам интересно увидеть шоу. Ганси и Бесс согласились приехать и дать концерт в пользу его предвыборной кампании, так что это было своего рода воссоединение семьи.

Венгерский эксперт по искусству был, как обычно, спокоен и любезен. Он только что вернулся из поездки на Средний Запад, где, как ни странно это может показаться, есть еще миллионеры, получающие доходы и желающие купить то, что они называют «Художественной живописью». Ланни показал Золтану фотографии Детазов, которые были еще в кладовой, кроме трёх проданных по ценам, которые помогли постановке The Dress-Suit Bribe. Ирма настаивала на внесении своей доли денег не потому, что она понимала в пьесах, а потому, что она любила Ланни и хотела выполнять его желания.

У неё появилось терпимое отношение политическим митингам. Если Ланни хотел идти, она будет сопровождать его и пытаться понять французский язык, кричавший в дико восторженных тонах. Джесс Блэклесс баллотировался в качестве кандидата в одном из промышленных пригородов, которые окружали Париж широкой красной полосой. По французскому законодательству кандидат не должен быть жителем своего региона, но должен был обладать там недвижимостью, так красный кандидат купил самый дешевый пустырь, какой мог найти. Он тщательно обрабатывал свой избирательный округ, выступая перед группами рабочих каждую ночь в течение нескольких месяцев подряд, участвуя в заседаниях комитетов и даже посещая избирателей в их домах, он делал все для вытеснения социалистических кандидатов, отклонившихся от «линии Москвы». Ирма не понимала этих технических деталей, но она не могла не придти восторг, видя вновь приобретенного дядю в центре внимания на сцене, произносящего речь, которая приводила толпу в безумный восторг. Её также не могли не волновать выступления Ганси Робина, игравшего для рабочих чужой страны, которые принимали его, как товарища и брата. Если бы только эти люди не были такими страшными на вид!

Все это поставило Ланни в своеобразное положение. Он присутствовал на встрече дяди, но не хотел, чтобы он выиграл, и говорил ему об этом. После они направились с группой своих друзей в кафе, где ужинали, спорили и пререкались до утра. Шумное и переполненное место в табачном дыму. Ирму водили в такие притоны в Берлине, Лондоне и Нью-Йорке для того, чтобы она знала, как живёт интеллигенция. Этот притон был «богемным», и, конечно, там было всё по-другому. Ей было грех жаловаться, что ее брак был не в состоянии обеспечить ее приключениями.

Рядом с миллионершей сидел светловолосый молодой русский, говоря с ней на английском, что делало легче их общение. Он только что приехал из Советского Союза, того места, о котором она слышала столько ужасных историй. Он рассказал ей о пятилетке, которая близится к завершению. Уже каждая часть её программы была перевыполнена. Колхозы посеяли этой весной больше зерна, чем когда-либо прежде в истории России. Это означало совершенно новую эру в анналах человечества. Молодой незнакомец был настолько уверен, что Ирма испугалась, предвидя гибель мира, в котором она была воспитана. По разговорам с другими она поняла, что он был важным человеком, агентом Коминтерна, возможно, посланным, чтобы увидеть, как идёт кампания за правильную линию партии. Возможно, он был перевозчиком «московского золота», о котором шло так много разговоров!

Через стол сидели Ганси и Бесс. Они подробно рассказывали человеку из Коминтерна о положении в Германии. Там только что прошли выборы в рейхстаг различных земель, две экстремальные партии добились огромных успехов. Средние партии провалились, а вместе с ними и их точка зрения. Ганси рассказал о битвах против коммунистов на улицах немецких городов, которые велись на протяжении последних двух-трех лет. У их противников были деньги и оружие. Ганси стал свидетелем битвы средь бела дня в Берлине. Отряд штурмовиков маршировал со своими знаменами со свастикой под флейту и барабан и, дойдя до кооперативного магазина, забросал камнями его витрины. Люди из магазина выбежали наружу, и завязалась драка с применением ножей и дубинок. Еврейский скрипач не остался, чтобы увидеть результат. «Я не думаю, что я должен использовать свои руки, чтобы избивать людей», — сказал он извиняющимся тоном.

«Бедный Ганси!» — подумала Ирма. Он и Фредди были подавленны, узнав, что их отец имел дело со всеми сторонами гражданской войны в Германии. Нацисты использовали пулеметы фирмы Бэдд для убийства рабочих. Как фирма «Р и Р» не могла не знать об этом? Мальчики не ссорились с отцом. Но их спокойствие исчезло, и задавали себе вопрос, могут ли они продолжать жить в этом доме.

Также Ирма подумала: «Бедный Ланни!» Она видела, как ее муж метался между воюющими сторонами. Красные были вежливы с ним в этой толпе, потому что он был племянником Джесса, а также потому, что он платил за ужин, эту обязанность он взял на себя без колебаний. Он, казалось, чувствовал, что он должен оправдывать себя за то, что был человеком, который не умеет драться, и даже не может ненавидеть всем сердцем.

Тем не менее, он не смог сдержать аргументов. Когда кандидат коммунистов в палату депутатов включил свой граммофон, говоря, что социал-демократы были большим препятствием на пути прогресса, чем фашисты, Ланни ответил: «Если вы так говорите, дядя Джесс, то может быть вы будете сотрудничать с фашистами?»

Граммофон ответил: «Да или нет, но они помогут разбить капиталистическую систему».

«Иди и скажи это Муссолини!» — издевался Ланни: "Десять лет вы имели дело с ним, и что вы получили?»