– Боюсь, господин Артемиус, вы превратно меня поняли. Я прошу вас не о шантаже, а о продолжении расследования. Официальном или нет - не столь важно. Главное, чтобы Айсард почувствовал опасность и оказался вынужден защищаться.

Артемиус с ответом не спешил: откинувшись на спинку кресла, он неспешно потягивал свой настой и задумчиво смотрел на собеседника поверх фарфоровой чашки. Бейл незамедлительно подметил, что глаза старика обрели необычный для них блеск и живость.

– Знаете, Бейл...
– протянул он наконец, улыбнувшись - как ни странно, на сей раз искренне, - ...был момент, когда я даже испугался: решил, будто вы хватаетесь за последнюю соломинку. Слишком уж сильно, как мне показалось сначала, вы надеялись на удачу, гипотетические улики и гипотетический же компромат. С такими планами немудрено подумать, что положение не просто сложное, а катастрофическое. А так... расследование, говорите? Хотите отвлечь внимание от чего-то? Заставить Айсарда увлечься отражением моих атак и упустить из виду куда более серьезную угрозу?

– Вы прекрасно уловили суть. Так вы сумеете это устроить?

– Поручиться за успех, конечно, не могу - мы на войне, как-никак, а она дама непредсказуемая, - но понервничать Айсарда заставлю. И его, и Пестажа, и некоторых представителей карманной Палпатинской военщины. Какое-то время этим господам будет, чем заняться, - казалось, Артемиус уже смакует предстоящее дело. Его лицо приобрело жутковатое выражение: на нем отразились и азарт, и жестокость, и даже мечтательность.

В который Бейл раз мысленно поблагодарил Силу за то, что этот человек на его стороне. В данный момент, по крайней мере.

– Ничего иного я от вас и не прошу. В очередной раз благодарю за помощь, господин Артемиус.

Поднявшись на ноги, они обменялись крепкими рукопожатиями: может быть, руки Артемиуса и выглядели хилыми, но их хватка была цепкой и сильной не только в фигуральном смысле.

Вежливо улыбнувшись, Бейл попытался осторожно стряхнуть ладонь старика. Но тот не спешил разжимать пальцы.

– Что бы вы ни задумали, Бейл, я надеюсь, что ваш план сработает, - произнес он, глядя сенатору прямо в глаза.
– Помните: если мы проиграем, то отправимся на свалку истории вместе с Орденом джедаев. Думаю, вам не нужно напоминать, как на нее обычно попадают?

"Через бесчестье, кровь и смерть. Я хорошо учил историю, господин Артемиус".

– Не нужно. Лично я предпочту отправить туда Палпатина вместе с его свитой.

– А говорят, альдераанцы - сплошь пацифисты. Рад, что встречаются исключения вроде вас, сенатор.

Бейл промолчал. Даже вежливая улыбка будто сама собой исчезла с губ.

Он-то как раз был совсем не рад оказаться таким исключением. Но кто-то же должен?

* * *

С ареста канцлера не прошло и суток, но произошедшие после него перемены уже чувствовались так же явственно, как резкое похолодание после летнего тепла. По крайней мере, для Исанн это было примерно так. Если раньше девочка твердо верила, что все будет хорошо, - даже пережитый во время сепаратистской бомбардировки ужас поколебал ее уверенность совсем немного и ненадолго, - то теперь страх преследовал ее неотступно. Она даже отвлечься ни на что не могла: казалось, весь Корускант был пропитан тягостным ожиданием катастрофы. В СМИ же творился какой-то нездоровый, лихорадочный ажиотаж - мол, что же будет, чьи же головы полетят?

Весело им - всяким экспертам и прочим любителям почесать языком! А у кого-то вся жизнь на кону стоит. Ах, как здорово это пообсуждать и прогнозы построить!

Девочка закусила губу, чувствуя, что еще немного, и она глупо и очень по-детски расплачется. Или взбесится: она всегда злилась, когда ей было страшно. Уже сейчас ее так и подмывало что-нибудь разбить или сорвать накопившиеся эмоции на надоедливой гувернантке, но Исанн сдерживалась: это было бы еще глупее, чем лить слезы. Поэтому она просто стояла, обхватив себя руками и глядя в окно. Лучше бы, наверное, не глядела: патрули, вышагивающие по широкому проспекту далеко внизу, даже с такого расстояния выглядели зловеще. Не они сами, конечно: девочка догадывалась, что патрульные здесь в том числе для того, чтобы защищать ее... но именно это и было жутко: значит, есть от чего защищать. Значит, точно что-то нехорошее должно случиться.

Зябко передернув плечами, Исанн отошла от окна и с ногами залезла на диван. Собралась было включить голопроектор, но вспомнив, о чем сейчас говорят по всей ГолоСети, отдернула руку от вмонтированного в подлокотник пульта. Ну к хаттам.

Какое-то время она сидела в тишине, сцепив руки в замок и уставившись в одну точку. За окном сгущались сумерки, погружая гостиную в полумрак. А дурацкие мысли в голове все множились и множились... и почему-то назойливее их всех было воспоминание о сегодняшнем дне в школе. О том, как девчонки, еще вчера готовые на все, лишь бы войти в круг ее подружек, шарахались от Исанн, как от прокаженной, и ядовито перешептывались за ее спиной:

" - Недолго ей нос задирать осталось: как ее папашу в тюрьму бросят, так сразу скромнее станет!

– Да кто ее здесь держать будет? В приют отправят, как сиротку. И поделом: а то гонору, как у принцессы!"

Девочка стиснула кулаки, до боли впиваясь ноготками в кожу. Ничего, пусть себе эти дуры, сенаторские дочки, хихикают, сколько влезет - такая смешливость обычно от куриных мозгов бывает. Просто их папаши, разжиревшие на воровстве и взятках, очень хотят верить, что канцлер и его "цепной пес", Арманд Айсард, скоро перестанут мешать им жить на широкую ногу... да только рано они обрадовались! Канцлер еще жив. Ее папа - на свободе, и Исанн бы посмотрела на смельчака, который вздумает его в чем-то обвинить! И армия, и флот верны присяге, они не станут подчиняться каким-то джедаям и их прихвостням из Сената. Так что все будет хорошо. Не может быть по-другому.

"Мы еще посмотрим, кто будет смеяться, когда канцлер вернется к власти".

Представив себе, как на чрезвычайной сессии верные Палпатину сенаторы в один голос провозглашают его единственным законным правителем Республики, а джедаев - преступниками, девочка чуть приободрилась. Примерно на полминуты - а потом фелинксы заскреблись на душе с удвоенным энтузиазмом.

Если бы все было так здорово, в небе сейчас мирно курсировали бы гражданские спидеры, а не тяжело рассекали воздух бронированные полицейские транспортники.