«Значит, я угадал вчера на винограднике, что она хочет поговорить со мной», — подумал Михаил. Несколько секунд он глядел на нее, словно любуясь. Тинка без стеснения выдержала его взгляд.

— Почему ты не на винограднике? — спросил Михаил, видя, что Тинка словно набрала в рот воды и лишь глаза ее лукаво блестят.

— Пойду, Михаил Яковлевич, — ответила она чистым звонким голосом. — Я пришла с просьбой… Максима Дмитриевича нет, может быть, вы мне поможете?

— Послушаем, что за просьба…

— Мне машина нужна… Сделайте доброе дело, Михаил Яковлевич, — Тинка понизила голос и легла на стол грудью, прямо впиваясь глазами в глаза Михаила.

— Ты знаешь правило: сначала заплати в кассу и…

— Правила я знаю, — прервала его Тинка, застенчиво улыбаясь. — Но я хочу поехать аж в Черновцы.

— В Черновцы? — удивился Лянка. — Зачем?

— Хочу купить кафель для печки, — ответила Тинка. — Такого кафеля, как в Черновцах, нигде больше не найти. Дорого, но стоит того!

Теперь уже Лянка улыбнулся.

— Хозяйка красит дом, а не кафель. Так что не дам я тебе машину.

— Прошу вас, Михаил Яковлевич, мне очень нужно…

— Не будем зря время терять, — прервал ее Лянка сурово.

Тинка вздохнула, поднялась со стула и направилась к дверям, но остановилась и оглянулась в надежде, что Лянка передумает, но тот занялся бумагами, и она вышла, хлопнув дверью. В кабинете остался тонкий запах свежих ландышей.

— Чем порадовал тебя товарищ Лянка? — спросил ее мош Костаке, видя, как она рассердилась.

— Ваш Лянка, видно, хотел, чтобы я упала перед ним на колени. Но я найду Максима Дмитриевича, и он мне не откажет, — ответила Тинка.

— А я тебе скажу — не морочь людям голову, — посоветовал ей старик. — Черновцы не за горой… Попроси Стэнику, он обязательно поможет тебе, — добавил старик, бывший в курсе всех деревенских новостей и учуявший, что Стэника хочет жениться на Тинке.

Тинка не удостоила его даже взглядом.

«Хороша баба! — вслед ей покачал головой мош Костаке, глядя, как она высоко несет голову, стройная, молодая. — И как Стэника ее улестит, прямо не знаю!..»

К Лянке зашел главбух. Он сказал, что получил документы на установку «АВМ-065», ранее заказанную.

— Это маленькая фабрика для концентрированных кормов, — пояснил бухгалтер, видя, что Лянка вроде не понимает, о чем идет речь. — За час она производит шестьсот пятьдесят килограммов муки или восемьсот килограммов гранул. Но стоит дорого — около восьмидесяти тысяч, — озабоченно сказал главбух.

— Что же вы хотите от меня? Чтоб я аннулировал заказ? — Будь это какая-то новая техника для виноградарства, Михаил не задумался бы ни на минуту. Наоборот, настоял бы на скорейшем ее приобретении.

— Не знаю… Максима Дмитриевича нет, срок платежа истекает, — нерешительно проговорил главбух.

— Все равно, без подписи Максима Дмитриевича…

— Подпись есть!

— Тогда в чем же дело? — повысил голос Михаил. — Нуждается колхоз в этой машине — переводите деньги, не нуждается — к черту ее!..

— Нам не мешало бы иметь такую машину, — постоял в раздумье бухгалтер. — Ладно, пусть будет так! — махнул он рукой, словно решился заплатить из своего кармана. — Но дорога же, черт побери!

Не успел выйти главбух, как появился Антон с нефтебазы и доложил, что кончается бензин: он заявил об этом Арнауту, экспедитору, а Арнаут ответил, что нет приказа на завоз бензина.

— Передай товарищу Арнауту, чтобы не ждал, пока ему принесут приказ в письменном виде! — сказал Лянка, чувствуя, что эти посещения начинают выводить его из себя. Ему пора было ехать на участки, где готовились к посадке саженцев, а посетители словно сговорились держать его на привязи в кабинете. После Антона заявился Леонте Пуйка с просьбой отпустить его на неделю в Кишинев к брату, который работает на заводе. Брат получил новую квартиру и приглашает на новоселье.

— Склад для удобрений готов? — поинтересовался Михаил.

— Готов, Михаил Яковлевич. Я сдал его товарищу Арнауту.

— А загон на Одае?

— И загон отремонтировал. Но пора строить другой, новый. Были бы материалы, а мы до осени управимся.

Леонте Пуйка говорил так, будто принимал на себя всю ответственность за постройку новой фермы, и это, видно, расположило Лянку ответить ему согласием:

— Хорошо, Леонте. Только не задерживайся в Кишиневе. Сам видишь, сколько у нас работы.