Хагрид все так же не может наладить отношение с братом. Ходит весь в синяках. На мой вопрос, когда уже это закончится, он только пожимает плечами и бубнит себе под нос что-то неразборчивое.

Вот вроде бы и все. А, нет. Не все. Та статья, которую Малфой заказал о побеге… Это что-то фантастическое. Я, когда прочитал, долго глупо хлопал глазами, а потом также долго и с наслаждением орал на Люциуса. Всю суть моих криков можно свести к следующему: «Ты… какого… во всю эту… историю этого козла Блека приплел?!»

На что я получил очень спокойный ответ.

— Блек, он… Блек. Он кузен моей жены и Беллатрикс. Да он просто позорит имя Блеков, ведя себя настолько неадекватно своему статусу.

— А, я понял. Ты решил таким образом его репутацию улучшить.

— Да, пусть уж лучше боятся, чем жалеют

После этих слов я просто взял бокал с коньяком и опрокинул его в себя, практически не чувствуя вкуса.

Сейчас мы пили редко, может, начали уже за ум браться, а может, нас смущало небольшое количество алкогольных напитков, имевшихся в нашем распоряжении. А куда-то выходить было элементарно лень.

Амбридж радовала ежедневно увеличивавшимся количеством всевозможных декретов об образовании. Ученики даже половины этого бреда не видели.

Один особенно порадовал меня. В нем Долорес пыталась влиять на личную жизнь преподавателей путем недопущения этими самыми преподавателями отлучек из школы, особенно в ночное время, причем преподаватели должны находиться ночью в своей постели и спать. Вот так, слово в слово.

Я долго смаковал этот декрет в учительской, доставая Амбридж вопросами типа: «Драгоценная моя Долорес, не хочешь ли ты сказать, что, чтобы проверить исполнение, например мною, этого приказика, ты будешь самолично заявляться ко мне в спальню? И чем займемся? Учти, у меня частенько бывает бессонница. Ты собираешься петь мне колыбельные, или, может, еще каким-нибудь интересным способом попробуешь усыпить? Правда есть у меня такие места, куда я отлучаюсь по ночам, когда не могу бороться с этим недугом. Но новый декрет запрещает этим заниматься. А так как все преподаватели должны находиться у себя, то для моего лечения остаешься только ты. Запомни, я очень придирчив в выборе развлечений, помогающих мне уснуть. Ну, сама понимаешь, юность, проведенная в обществе знаменитой Беллатрикс, не могла не отразиться на моих вкусах».

Поиздевавшись над багровой Амбридж вдоволь, я сходил в апартаменты Салазара и притащил совершенно бесценную вещь. «Устав Хогвартса», написанный для преподавателей самими Основателями, который все еще хранил за их подписями магию. В этом уставе четко был отмечен пункт, что учителя — тоже люди, и в свободное от своих прямых обязанностей время могут делать все, что захотят. Даже со своими совершеннолетними учениками встречаться, но только по взаимному согласию и если эти встречи таят в себе не только позывы плоти, но и дальнейшее развитие отношений, плавно переходящих в женитьбу. На этом пункте у Амбридж отвисла челюсть, и она долго не могла сказать не слова. Забыла, наверное, что Основатели жили в те интересные времена, когда тринадцатилетние девочки считались перезрелыми и имели малую вероятность найти себе достойную пару. Против магии этой веселой четверки спасовали все министры магии и декреты их инспекторов вместе взятые. Мы с Минервой торжественно прибили Устав к стене учительской, и теперь уже учителя во главе с Помоной пытались подобрать мне невесту из старшекурсниц. Пришлось деликатно напомнить им, что я женат, а на крайний случай мое сердце принадлежит только МакГонагалл.

Так и живем. В общем весело. Братья Уизли тоже неплохо треплют нервы Долорес.

Вот кто сможет выжить эту дамочку из школы за несколько дней, если дать им полную свободу. Подслушав в коридоре наш разговор со Спраут об этом же самом декрете и о том, что я как-то слишком жестко поступил с правой рукой Министра, грубо разрушив все ее мировоззрение, они неделю мучили ее всевозможными признаниями в любви, разумеется, не сообщая имя тайного воздыхателя. В общем ночные серенады от магически созданных вещей перед ее окнами и тонны любовных записок от близнецов давали повод для очередных шуток в круге преподавателей. Узнать, кто так открыто портит ей жизнь, она так и не смогла и считала, что это моих рук дело. Что очень сильно поднимало Малфою настроение.

Неизвестно, каким образом они узнали о декрете номер 27, который так и не увидел свет. Он гласил, что «ученикам запрещается разговаривать и обсуждать некомпетентность генерального инспектора». Ну, сказать, что за ночь были исписаны все стены Хогвартса, хоть как-то для этого пригодные одами о некомпетентности Амбридж – ничего не сказать. Близнецы умудрились написать пару ласковых слов даже в ее комнате. После этого появилась поправка, в которой было написано, что «ученикам запрещается разговаривать и писать о некомпетентности генерального инспектора». Близнецы не стушевались и научили нашего местного полтергейста нескольким кричалкам в отношении генерального инспектора. Как они это сделали мне до сих пор не понятно. Ведь зная их, можно предположить, что они пошли на принцип и не произнесли и не написали ни слова, когда учили неприличному Пивза. Точку этому бреду поставил Люциус, который пришел к ней, лично, якобы от Совета Попечителей , и заявил, что этот декрет ущемляет права студентов на свободу слова.

Вчера вечером мы с Малфоем напились, уж и не знаю, что послужило поводом для этого. К двенадцати часам мы были готовы, то есть абсолютно пьяны.

А сегодня утром я проснулся от настойчивого стука в дверь. На автопилоте я подошел к двери и, открыв ее, прошагал в гостиную и рухнул в кресло. Только после этого я обратил внимание на вошедшего. Вошедшим оказался Альбус, который как-то выразительно на меня смотрел и подмигивал, а когда из спальни выполз заспанный Малфой, начал радостно верещать:

— Мальчики мои, вы даже не представляете, как я рад за вас. За всех троих. За то, что вы сумели преодолеть предрассудки и, возможно, ради эксперимента решились ступить за грань окружающей вас обыденности…

— Стоп. О чем ты говоришь? — я почувствовал, как мои настоящие короткие волосы становятся дыбом.

— Как о чем? Об этой ночи, конечно. Буквально пару минут назад я столкнулся с выходящим отсюда Рейнардом. Недовольным он не выглядел. Значит, все у вас прошло хорошо.

– Откуда здесь взялся Рей? – вопросительно поднял брови Малфой, а потом схватившись за голову опустился прямо на пол.