– Как семья, как дела? Что нового в работе? Межов коротко ответил, рассказал и о своих делах, а также, что приглашение в обком для него было неожиданным. Павленко улыбнувшись, напомнил, что Василий Иванович состоит в списках областного резерва.
– Кадры в области, - сказал он, - в постоянном движении, вот и приходится тех, кто в резерве вызывать и что-то предлагать. Сейчас, к примеру, появились вопросы по зональным секретарям, которых в партийных аппаратах больше не будет. Зональные свое доброе дело выполнили, а в райкомы вводятся новые штаты. Павленко разговорился. Озабочено говорил, что с партийной дисциплиной, к сожалению, не везде хорошо. Так что оргинструкторскому отделу работы хватает. Дальше сказал в связи с чем его вызвали. А ведь как по-обкомовски преподнес!

...В обкоме партии есть мнение направить вас, Василий Иванович, поработать в должности второго секретаря Каширского райкома партии. Ваш опыт работы в предыдущих должностях, умение оперативно поправлять на местах обстановку будет там весьма кстати. Спросил и Василий Иванович заворга: - Чем же не проявили себя там руководители района? В общих чертах он от своих коллег кое-что слышал, но хотелось знать поподробней.

– Пьянка, - ответил тот коротко.
– И такое порой бывает. Плохо, что из-за этого страдает наше общее дело. В районе уже заменили председателя райисполкома, теперь вот тебя вместо второго секретаря посылаем... Вникать в подробности Межов больше не стал, так как о деталях узнает потом на месте.

В общем, впереди - работа на новом месте, а для семьи - переезд.

Дальше все решалось в темпе. Для официального представления и избрания вторым секретарем райкома с Межовым поехал инструктор орготдела обкома Волошин. Добирались долго и непросто: до Колодезной - электричкой, от станции до Левой Россоши на "газике", потом подводой до Мосалей (так Межов назвал село Мосальское). Была весна, разлив речки, так что на другой берег перевозили в лодке, а до Каширы вновь ехали подводой. Добравшись, зашли к первому секретарю райкома партии Афанасию Тимофеевичу Шморгунову. С ним определились по времени проведения бюро и Пленума райкома. В тот день провести было уже невозможно.

Гостиницы в Кашире не было, пришлось ночевать в угловой комнате райкома. Она уже не раз использовалась в этих целях. Волошину с Межовым принесли две койки с постелью, сковородку, чайник, ложки, вилки для приготовления несложного ужина. Укладываясь спать, Волошин рассказал, что на место предрика прислали инструктора сельхозотдела Фролова. Он пока живет в комнатке районной больницы и свою семью в Каширу перевозить не спешит. А бывшего председателя райисполкома направили работать в какой-то колхоз. Василий Иванович поинтересовался о Шморгунове, как он-то выглядит во всей этой довольно щепетильной ситуации? Это же по сути - разгром районной верхушки! Межов слышал от знакомых секретарей некоторые детали о "Первом", что работает давно, возраст предпенсионный, что район какими-то успехами в полеводстве или в животноводстве среди других районов не выделялся. Это подтвердил и Волошин, добавив, что сам Шморгунов спиртным не увлекался, но и должной активности и принципиальности в борьбе с негативом не проявил. Словом - не активничал, что тоже отрицательно сказалось на происшедшем.

Шморгунова пока оставили в занимаемой должности, а как будет дальше, покажет жизнь.

На другой день Межова по представлению Волошина вначале утвердили вторым секретарем на бюро райкома, а затем и на пленуме районного комитета. Членов райкома интересовало, где он работал, его семейное положение, с желанием ли идет на работу в Каширский район? После кадровых вопросов шел острый разговор по подготовке и проведении весеннего сева. Проблем - куча, а времени для их решения почти не осталось. Много критики было в адрес районного руководства, которое показывает недостойный пример для тружеников села. Доставалось Шморгунову, который вместо принятия к пьяницам каких-то мер, смотрел на их безобразия сквозь пальцы.

Василию Ивановичу было интересно все это послушать. В перерыве к нему подходили, поздравляли, желали успехов. Один из доброхотов сказал, что работать ему тут будет непросто, так как "Первый" засиделся, а его надо б было давно поменять, но кто-то из областных чинов Шморгунова поддерживает. Этот же доброхот неуважительно отозвался и о Фролове, которого избрали предриком. Избрать-то избрали, но почему-то он семью в Каширу не спешит перевозить? Или думает удрать отсюда?

Межов обратил внимание, что Фролов на бюро и на пленуме вел себя как-то скованно и в основном отмалчивался, будто все, о чем говорилось, его не касалось. С Межовым поздоровался, спросил о чем-то не существенном.

Пленум закончился поздно. Волошин на ночь глядя не решился ехать в Воронеж и остался ночевать. Он и Межов долго не спали, обсуждая острые разговоры на пленуме. Утром Волошин уехал в Воронеж, а Межов вместе со Шморгуновым, Фроловым и главным агрономом райсельхозотдела выехали в один из колхозов, чтобы посмотреть, как на местах идет подготовка к севу и оценить всходы озимых. Колхоз, как сказал Шморгунов, средненький.

Весеннее солнце подсушило землю и дорогу, хотя даже на "газике" в низинах еле пробирались. Освободившиеся от снега посевы, паровали.

– Чьи посевы?
– спросил Межов агронома.

– А того самого колхоза, куда едем.

– Тогда давайте остановимся и посмотрим на всходы. В удобном месте остановились и вышли из машины.

Перешагивая оставленные на дороге борозды при разворотах трактора, подошли к краю поля. Человеку, даже неопытному в сельском хозяйстве, бросилось бы в глаза, что посевы проведены плохо, как говорится, где густо, а где - пусто. Края участка загущены и чем-то напоминали оборванное одеяло. Межову понятно, что сошники сеялки были плохо отрегулированы по глубине и видно забивались, отчего и борозды местами полупустые. Повернувшись к Шморгунову, расстроено сказал, что посев плохой, видно механизатор или совсем неопытный или ему было наплевать на качество своей работы. Первый нахмурился, замечание Межова ему было слушать неприятно. Фролов молчал, он-то пока тут ни при чем. Агроном лицо отворачивал.
– Это же и его, между прочим, непригляд.