— А-а-а... Ясно. Ну да, они сидят на кухне, кушают. В последнее время что-то клиентов у них поубавилось.

— Замечательно. Это просто замечательно! Забронируй два номера и в каждый отошли девчонок, пусть осваиваются. Предупреди только, что клиенты — не люди, чтобы они не пугались, — распорядилась я.

— Хорошо. Это будут третий и седьмой, остальные заняты. — И он не смог меня не подколоть: — И всё-таки ты — Хаос!

— На том и стоим, — и, гордо подняв подбородок, я направилась к столику.

— Ну чё, будем пить или не? — спросил Фирк.

— Будем, ты чё?

— Ну дык давай, наливай!

Тут в таверну вломилась группа из шести парней. Не донеся стакан до бутылки, чтоб мне налили, я сорвалась с места, прыгнув в кампанию с радостным криком:

— РЕБЯТА!

— Хаос!

— Малышка!

— Ох ты ж!.. — посыпалось со всех сторон. Не ожидавшие увидеть меня парни начали зажимать меня в клещи.

— Пацаны, я же задохнусь!

— Ничего страшного, будешь знать, как нас бросать, — заявил Злыдень, или Анрит, наш гитист, молодой симпатичный парень с каштановыми волосами и невнятного цвета глазами. Только волосы он остриг.

— Шо ты сделал с моей гривой? — воскликнула.

— Почему это с твоей?

— Я ж её заплетала, холила и лелеяла! Изверг! — обозвала его. Покусился на святое!

— Чего тебе? — спросил Изверг, или Эмман, второй солист нашей группы, поющий рычалки, собственно как и я, а так же играющий на клавишнике, принявший ругательство, как обращение к себе. Иногда наш главный солист, Лейман, или Баньши, записывает мои партии на артефакт, чтобы я смогла попеть. Ну и, разумеется, он — маг Воздуха, а соответственно и звука — немного изменил гиты[6] наших ребят, а в клавишники добавил дополнительные звуки, благодаря чему мы могли создавать принципиально новую музыку.

— Ребята, раз уж мы собрались, давайте, что ли, вспомним былые времена? Сварганём чёй-нить? — предложил Чертёнок, низкий паренёк, смешной, находящий плюсы в любой ситуации (это он, кстати, подговорил нас создать группу, а не разойтись, и обосноваться в этом трактире), наш второй гитист.

— А давай! — согласились мы.

— Дядь Бэк! Ты наши инструменты ещё не выкинул? — крикнул Лис, или Драгинс, рыжая бестия, играющий на модифицированном клавишнике. Эта хитрюга умудрился найти нам слушателей, постоянных фанатов, и мы смогли спокойно напиваться после каждого концерта. Денег как раз наскребалось на много хорошей выпивки, так как за концерты мы много не брали, денег семьи хватало.

— В кладовке поищите! — крикнул он из-под стойки. — А вы играть будете?

— Конечно! Мы ж наконец-то смогли встретиться, как это не отметить?

— Тогда давайте быстрее, а то я в тишине работать задолбался!

— Повалили!

И мы всей дружной кампанией направились в кладовую, разбирать свои бренчалки. Первым вытащили мою установку, которую мы сделали года три назад для выступлений на людях. Сцена находилась у дальней от двери стены, как раз справа от нашего столика.

— Чё вы делать собираетесь? — спросил слегка поддатый Алик. Видимо не дождавшись, когда я наконец к ним присоединюсь, они распили бутылку, только Фирк ещё не прикоснулся к своему стакану, дожидаясь меня.

— Играть сейчас будем.

— В смысле? — опёрся о кулак Фридер.

— В прямом.

— А спор? — возмутился Фирк.

— Потом, — отмахнулась от него. Спор спором, а музыка — это святое.

Поставив все барабанчики и тарелочки, я уселась на стул и стала ждать парней, подтаскивающих свои балалайки. Баньши поставил перед собой посох с навершием в виде хрусталя, так называемый усилитель звука, зумр[7]. Чертёнок и Злыдень стали по бокам от Баньши, за ними — Лис, Изверг, Моряк — вечно ходящий в полосатом гольфе, бугай, с пальцами-сардельками. Меня всегда удивляло, как он попадает в нужные клавиши. За всеми ними устроилась я.

Ребята разыгрались, проверяя настройку инструментов (Чертёнку пришлось подкрутить вторую, четвёртую и пятую струны), Лейман распелся.

— Ну, с какой песенки начнём? — спросил потом Баньши, подпитывая заклинания на инструментах, чтобы игра не сорвалась в самый неподходящий момент.

— Давай с моей любимой! — предложила я.

— Хорошо.

— Раз-два-три, — отбила я палочками и мы начали играть.

Золотом — молчанье, звон в пустоте,

Ты всегда красива, но слова не те,

Знаешь, на обратной стороне

Есть страна к солнцу мчащихся коней.

Кто с коня не сходит — вечно юн и смел.

Кто земли коснется в дивной той стране

Сразу станет древним стариком.

Что забыл, кем был в этой жизни он.

Золотом — молчанье, затаю отчаянье,

Только на прощанье улыбнусь, и всё.

Золотом — молчанье, затаю дыханье,