Демонов армия.

Первый раз я тогда унизила Фирскую, заявив, что она — жалкая, ничего не умеющая девчонка, выложила общественности небольшую информацию о ней, запятнав и её репутацию. С тех пор она стала ещё усерднее искать любой способ унизить меня, как тот, про моё одеяние.

Изверг:

Войска готовы, госпожа...

Мы будем всех уничтожать... Уничтожать…

Хаос и Изверг:

Тот, кто сердца и души лишён,

С ненавистью не знаком.

Тот, кто сердца и души лишён,

Не испытывает боль.

Баньши:

Движет их желанием холодный расчёт…

Огонь не греет и не охлаждает лёд...

Есть перед нами два пути:

Со злом сразиться — может смерть найти,

Или бесславно отступить,

Но как мы сможем с этим жить?

Хаос и Изверг:

Тот, кто сердца и души лишён,

С ненавистью не знаком.

Тот, кто сердца и души лишён,

Не испытывает боль.

Баньши:

Движет их желанием холодный расчёт...

Огоньине греет иине охлаждает лед…

Хаос и Изверг:

Тот, кто сердца и души лишён,

С ненавистью не знаком.

Тот, кто сердца и души лишён,

Не испытывает боль.

Баньши:

Движет их желанием холодный расчёт...

Огонь не греет и не охлаждает лёд!..[9]

Как только стихли последние звуки песни, я спрыгнула со сцены. Эмоции зашкаливали, но я постаралась их не выдать. Давно не пела этой песни, так сильно трогающей мою душу.

Развернувшись к друзьям, я сказала:

— Ребят, вы простите, но мне ещё спор выиграть надо!

— Да у нас и у самих времени в обрез. Завтра надо быть на МАРСе.

Загрузить инструменты назад в кладовую оказалось несколько проблематично, так как в зале собралась куча народа, пришедших нас послушать. Толкотня была жуткая. Ещё и каждый пытался то похлопать по плечу, то поговорить.

После мы собрались у входа.

— Пришли, блин, напиться, — буркнул Моряк.

— Не бухти, зато оторвались по полной, — радостно улыбнулся Чертёнок. — Не хочется уходить.

— Да ладно, свидимся ещё, — заверил его Баньши.

— Бывайте, — мы тепло попрощались.

Вернувшись назад за стол я застала живописную картину: демон и падший лежали лицами в тарелках с нарезкой.

— Э, мужики, вы живы? — я потрясла их за плечи. Ответом мне было глухое мычание Алика. — Идите проспитесь. Один в третий, другой в седьмой номера.

Мужчины поднялись, с их лиц свалились на стол кусочки колбасы и сыра, и поплелись к лестнице, ведущей на второй этаж. Бедолаг, держащихся друг за друга, заносило на каждом малейшем повороте.

— А теперь поспорим. — Я схватила стакан. — ЯШКА!

— Что такое? — буквально через минуту передо мной нарисовалась девушка. Меня и парней всегда обслуживают без очереди, так уж заведено. Мы же артисты!

— Яшунь, притащи, пожалуйста, ещё бутылочку, — попросила разнощицу.

— Один момент, — она унеслась к Бэку, захватив пустую тару.

Когда она поставила перед нами новую бутыль, Фирк чуть штаны не протёр от нетерпения.

— Ну, поехали.

Мы хлебанули по стакану. Поморщившись от не очень приятных ощущений, Фирк разлил ещё.

— Между первой и второй промежуток небольшой.

Через пару часов к нам спустился демон, уже почти протрезвевший, только глаза его были немного осоловевшие. А наше с парнем состояние можно было описать одним словом — "хлам". Выпив ещё по стаканчику из второй принесённой Яшкой бутыли, Фирк опустился лицом на стол и тут же захрапел. Всё-таки я его перепила. Ик!..

— Как дела, крылати... Ик!.. к? — язык по жёсткому заплетался, но я мужественно заставляла себя говорить.