Шрифт:
Я чувствую желание ее придушить.
– Ни слова больше, Ракель! Я не хочу об этом говорить.
Но моя сестра, как всегда, верна себе.
– Конечно, - настаивает она, - то, как ты обращаешься к нему по фамилии, имеет свою прелесть…
– Ракель, замолчи!
Но, как обычно, ее не так-то легко сбить с намеченного курса.
– Да, когда папа узнает!
Папа? Я на секунду замираю, затем смотрю на нее и объясняю:
– Ни слова папе о том, что Эрик здесь. Ракель, ты насмотрелась мексиканских сериалов и телешоу для домохозяек и совсем потеряла связь с реальностью. И прежде чем ты продолжишь свою пустую болтовню, напоминаю, что мне не зачем встречаться с сеньором Циммерманом. Что из этого тебе не понятно?
Фернандо, который все еще находится рядом с нами, пытается восстановить мир:
– Пойдемте, девочки! Не спорьте, оно того не стоит.
– Как это не стоит! – возмущается сестра. – Эрик…
– Ракель… - протестую я.
Фернандо, которого всегда веселят наши стычки, смотрит на меня и говорит:
– Пойдем, Джудит! Перестань себя так вести. Тебе стоит послушать сестру и…
Уже больше не в состоянии ни секунды выносить этих двоих, я мрачно смотрю на своего друга и кричу, как одержимая:
– Почему бы тебе не заткнуть пасть?! Уверяю, тебе так больше идет.
Фернандо с моей сестрой обмениваются взглядами и смеются. Они, что совсем с ума сошли?
Мы подходим туда, где стоит святая троица - мой отец, Бичаррон и Лусена. Я надеваю шлем, защитные очки и внимательно слушаю отца, который дает мне последние наставления касательно гонки. После я сажусь на мотоцикл, еду к выезду в зону ожидания и там вместе с другими участниками жду, когда нас пригласят на старт.
Спрятавшись за очками, я смотрю туда, где находится Эрик. Я просто не могу заставить себя не смотреть. К тому же, он такой высокий, что его невозможно не заметить. В низко посаженных джинсах и черном свитере он выглядит великолепно.
– Как же он прекрасен!
Он относится к той категории мужчин, что и в глубокой старости выглядят впечатляюще. Эрик разговаривает с Андресом и Фридой, но я его хорошо знаю, лицо выдает его, он сильно напряжен. Я знаю, что за своими зеркальными «Авиаторами»[4], он ищет меня взглядом. Это заставляет мое сердце биться чаще. Но я маленького роста, и ему не удается обнаружить меня среди других почти одинаково одетых гонщиков, что дает мне определенное преимущество. Я могу спокойно наблюдать за ним и наслаждаться тем, что вижу.
Въезд на трассу открывается, и судьи расставляют нас по местам вдоль стартовой решетки. Они напоминают нам правила соревнований: сегодня состоится несколько заездов, в каждом заезде участвует по девять человек, мужчины и женщины участвуют наравне, в следующий тур проходят четыре человека, приехавших первыми.
Со своей позиции я слышу, как меня зовет племянница, и киваю ей в ответ. Она смеется и хлопает в ладоши. Какая же моя Лус красавица! Но потом взгляд возвращается к Эрику.
Он не шевелится.
Даже почти не дышит.
Но он все еще здесь и собирается посмотреть гонку, несмотря на боль, которую, я знаю, это ему причиняет.
Я снова концентрируюсь на своей задаче. Я должна оказаться среди четырех первых гонщиков, если собираюсь участвовать в следующих заездах. Поэтому я выбрасываю все ненужные мысли из головы и завожу мотор. Я сосредотачиваюсь на гонке и забываю обо всем остальном. Я должна это сделать.
Мгновения перед стартом всегда поднимают мне адреналин в крови. От ревущего грохота моторов я вся покрываюсь мурашками, и когда судья опускает флаг, жму ручку акселератора и срываюсь с места. Я сразу занимаю хорошую позицию и, как и предупреждал меня отец, с осторожностью прохожу первый поворот, на котором слишком много неровностей. Прыжок, поворот, круто! Заехав в глубокую яму, я вижу, как один гонщик справа от меня теряет управление и падает, и наслаждаюсь, обгоняя его. Какой удар он получил! Я разгоняюсь, разгоняюсь, разгоняюсь и снова прыгаю. Крутой вираж, газ, снова вираж, еще три поворота, и я заканчиваю трассу, пока другие гонщики в это время еще продолжают падать. По итогам заезда я вхожу в первую четверку.
Хорошо!
Я выхожу в следующий круг.
Отец, счастливее того слона, когда я выхожу с трассы, радостно обнимает меня. Пока я снимаю забрызганные грязью очки, все поздравляют меня. Племянница настолько взволнована, что прыгает без остановки. Тетя – ее героиня, и я довольна, что порадовала ее.
Давид Гепардо участвует в следующем заезде. Когда он проходит мимо меня, я еще раз подставляю ему для приветствия кулак костяшками вперед. В этот момент появляется довольная жизнью Фрида и кричит:
– Мои поздравления! О боже, Джудит, это было впечатляюще!
Я улыбаюсь и отпиваю глоток кока-колы. Я хочу пить. Я смотрю Фриде через плечо и не вижу, чтобы Эрик торопился меня поздравить. Я обнаруживаю его, ведущим беседу с Андресом всего в нескольких метрах от себя, с Гленом на руках.
– Ты не собираешься его поприветствовать? – спрашивает Фрида.
– Я его уже поприветствовала.
Она улыбается и подходит еще ближе ко мне.
– То, как ты назвала его «сеньор Циммерман», конечно, имеет свою привлекательность, - шепчет она, - но, серьезно, ты что не собираешься даже подойти к нему?