Но Маркус Вольф не стал испытывать судьбу. За шесть дней до объединения, 27 сентября 1990 года, Маркус и Андреа вместе с его сыном от первого брака Францем на машине пересекли границу с Чехословакией. Оттуда перебрались в Австрию. Там жил граф Генрих фон Айнзидель, родственник Отто Бисмарка, который когда-то дружил с Фридрихом Вольфом. Теперь граф считал своим долгом помочь младшему Вольфу. Маркус с женой пробыли в Австрии два с половиной месяца.

Вольф надеялся найти приют в Израиле. Но те, кто его пригласил, в конечном счете принуждены были отказаться от этой идеи — не хотели ссориться с ФРГ. Рассчитывал на старых знакомых в Болгарии, но времена изменились и в Софии.

Тогда Вольф обратился в КГБ СССР — ему оставили секретный телефонный номер. Он позвонил, произнес кодовое слово и убедился, что этот канал действует. На границе с Венгрией его с женой ждал представитель Комитета госбезопасности, который доставил их в Москву.

Вольф пробыл в Советском Союзе целый год. Практического интереса для советской разведки он уже не представлял. Он обосновался у сводной сестры. Жил на ее даче под Москвой и в ее квартире в Доме на набережной: «Взгляд на Кремль, возвышавшийся за скованной льдом Москвой-рекой, порождал чувство защищенности».

Он рассчитывал найти поддержку у недавних коллег, которые были ему многим обязаны. Его сердечно принял в гостевом доме Первого главного управления КГБ СССР Леонид Владимирович Шебаршин. Но помочь получить политическое убежище в Советском Союзе не предложил. Маркус Вольф рассчитывал на Валентина Михайловича Фалина. Секретарь ЦК КПСС всё еще оставался влиятельной фигурой в Москве. Но предложения остаться не прозвучало.

Летом Вольфы отдыхали в доме отдыха в Ялте. Августовский путч 1991 года смел компартию. Фалин уже ничем не мог помочь, он сам остался без работы и вскоре уехал в ФРГ. Маркус Вольф обратился к Шебаршину. Но и тот был бессилен:

— Миша, ты сам видишь, что тут происходит. Ты всегда был для нас верным другом, но в настоящий момент мы ничего не можем для тебя сделать. Кто мог бы подумать, что всё так получится! Езжай с богом!

Сам генерал Шебаршин недолго оставался на своем посту. В 1992 году, когда он уже ушел в отставку, немецкие журналисты допытывались у него:

— Передал вам Вольф своих высокопоставленных информаторов?

— Конечно, нет. Вам следует понять нашу чекистскую систему. Бывший сотрудник ничего не стоит. Знания ушедшего в отставку начальника разведки быстро устаревают. Наши немецкие коллеги располагали очень хорошими агентами. Я могу судить об этом на основании информации, которую мы получали в порядке обмена. В те годы действовала единая система обработки разведывательной информации, поступавшей от разведслужб стран — участниц Варшавского договора. Вычислительный центр системы находился в Москве.

— Так вам передали каких-то агентов? — не унимались журналисты.

— Все секретные службы придерживаются одного железного правила. Они не отдают своих информаторов. Это был закон и для Главного управления разведки МГБ ГДР. В те годы, когда я руководил советской разведкой, не предпринималось никаких попыток раскрыть немецких информаторов.

— А когда рухнула социалистическая система, вы не пытались привлечь их к себе?

— После развала ГДР сотрудники немецкой разведки оказались под колоссальным политическим, экономическим и моральным прессом, потому что речь шла об их жизни. И все их информаторы оказались в опасном положении. Разве разумно брать к себе таких агентов? Я приказал нашим резидентам отвергать все предложения.

— А вам предлагали?

— Да, такие предложения были. КГБ СССР прекратил сотрудничество с МГБ, когда в Берлине штурмовали здание министерства. Но конечно, оставались личные связи.

— Известно, что генералы бывшего МГБ ГДР обратились с письмом к председателю КГБ Крючкову. Просили вступиться за них.

— Мы предлагали нашему политическому руководству вмешаться, убедить немецких политиков прекратить преследование сотрудников бывшего Министерства госбезопасности. Просили Горбачева поговорить об этом с канцлером Колем. И мы получили тогда от нашего политического руководства общее разрешение брать к нам на работу бывших сотрудников МГБ ГДР.

— Только руководителей или же любых сотрудников министерства?

— Мы были готовы принять каждого, кто ищет спасения от преследований.

— Известно только, что к вам бежал Ганс Иоахим Тидге.

— Таких было немного, — признал Шебаршин. — Мы позаботились о том, чтобы эти люди не испытывали никакой нужды. Но вы знаете, у нас самих была нелегкая жизнь.

— Предложение остается в силе? — уточнили журналисты.

— Не думаю, что в настоящий момент кто-то захочет искать приют в нашей стране, — ответил Шебаршин. — Ведь в Германии тоже читают газеты.

— После воссоединения Германии к вам хотел бежать Клаус Курон. Но остался и получил двенадцать лет тюрьмы. Что такой специалист, как вы, посоветовал бы бывшим агентам генерала Вольфа, которые еще не разоблачены? Сдаться властям ФРГ?

— Как я могу советовать такое? Ведь их посадят. Агентам следует сменить квартиру и имя. А если это невозможно, пусть отдадут себя в руки Господа, но ни в коем случае не идут сдаваться. Демократия так же не прощает своих противников, как и деспотия.

— Так, может, им продолжить сотрудничество с вашей внешней разведкой?