Шрифт:
Один из офицеров Вольфа познакомился в Болгарии с отдыхавшей там западной немкой, которая работала в ведомстве федерального канцлера. Она приносила любимому документы и страстно хотела выйти за него замуж. Обоих тайно доставили в ГДР и устроили им регистрацию брака. Когда они покинули загс, все следы этой церемонии были уничтожены. Потом западногерманская контрразведка вычислила эту женщину. Когда ее арестовали, она узнала, что ее брак был фиктивным.
Маркус Вольф был неутомим на выдумки. Но для многих его агентов игры в разведчиков заканчивались трагически. Леоноре Зюттерлин, которая работала секретарем в Министерстве иностранных дел ФРГ, повесилась в тюрьме после того, как ей продемонстрировали показания ее горячо любимого мужа Хайнца, который ее и завербовал. Он признался на следствии, что на самом деле женился на Леоноре по приказу Министерства госбезопасности ГДР. До ареста она успела передать восточногерманской разведке три с половиной тысячи секретных документов…
Восточные немцы недолюбливали госбезопасность в целом, но гордились своей разведкой: «У нас не только лучшие спортсмены, но и лучшие разведчики».
После войны Германия была поделена. Началась эпоха соревнования двух лагерей: чья Германия лучше? Кто победит в этой гонке? На передовой этого соревнования оказался разделенный Берлин.
После создания двух германских государств западная часть Берлина оставалась под оккупацией четырех держав-победительниц и юридически не принадлежала ни ГДР, ни ФРГ. Потсдамские соглашения продолжали действовать. Не немцы, а только четыре державы имели право управлять западной частью города.
Западный Берлин представлял собой особую административную единицу. Власть формально принадлежала четырехсторонней комендатуре в Далеме. Правда, советский военный комендант был отозван и располагался в берлинском пригороде Карлсхорсте. Но западные коменданты могли передавать ему свои жалобы.
Совместно четыре страны управляли только тюрьмой для военных преступников Шпандау — до 17 августа 1987 года, когда покончил с собой ее последний обитатель 93-летний Рудольф Гесс, бывший заместитель Гитлера по партии, — и Центром воздушной безопасности — до 23 августа 1990 года.
В Центре воздушной безопасности в Западном Берлине находился советский представитель, которого союзники информировали о своих полетах через советскую зону. Союзнические машины и поезда проверялись советскими офицерами, а не пограничниками ГДР. Военный персонал четырех держав сохранял полную свободу передвижения во всех секторах Большого Берлина.
Экономически Западный Берлин был привязан к быстро развивавшейся и богатевшей Федеративной Республике. И с каждым годом процветающий Западный Берлин становился всё притягательнее для восточных немцев.
Граница между ФРГ и ГДР давно была закрыта. А граница между двумя частями Берлина оставалась открытой. Восточные немцы могли сравнивать свою жизнь с тем, как живут на Западе. Власти ГДР не в состоянии были помешать им наведываться в Западный Берлин. Граждане социалистической ГДР меняли деньги и отправлялись за покупками. Метро и городская железная дорога функционировали исправно. За 15 минут по городской железной дороге можно было с Александерплац доехать до Западного Берлина. Высококвалифицированная рабочая сила утекала из ГДР, даже если не бежала, — примерно 50 тысяч жителей Восточного Берлина работали в Западном.
«Западный Берлин действовал деморализующе на восточногерманский режим, — писал один из британских журналистов. — Более высокий жизненный уровень, беспрепятственный доступ к западной прессе, театрам, фильмам, сам факт, что рядом существует иной образ жизни, делали отсутствие свободы в Восточной Германии еще более тягостным. И всё же возможность ездить в Западный Берлин и наслаждаться этими запретными благами сама по себе действовала успокаивающе. Коль скоро такие блага находятся в пределах досягаемости, не обязательно покидать Восточную Германию. Открытая граница одновременно представляла собой и приманку, побуждающую уехать из Восточной Германии, и как бы взятку за то, что люди не уезжали».
Разница между двумя Германиями бросалась в глаза. В западной части города жизнь становилась лучше, в восточной — оставалась тоскливо-незавидной.
Весь Берлин в последние месяцы войны подвергался массированным бомбардировкам и артиллерийским обстрелам. Но в западном секторе, который находился под контролем США, Англии и Франции, в начале 1950-х годов руины были расчищены, старые здания реконструированы, появились новые дома. Первые этажи приспосабливались под магазины и рестораны. Открылись кафе на свежем воздухе, столь любимые не только французами, но и немцами.
А в восточном секторе Берлина, столице ГДР, не было ничего нового, что радовало бы глаз. За исключением строившихся на аллее Сталина домов для номенклатуры. Восточный Берлин казался серым и захламленным. В лучших зданиях разместились партийные комитеты и министерства. Машин было мало. Хорошо одетых людей почти не было видно. Толпа сливалась в скучную серовато-бурую массу. Продуктов в магазинах было немного, за ними выстраивались длинные очереди.
«Восточный сектор города напомнил мне второстепенные советские города в двадцатых годах, — писал американский журналист Луис Фишер. — Восточный Берлин был низведен до советского экономического уровня. Вид прохожих отражал губительное влияние этого процесса. В их походке не ощущалось упругости, на лицах не было румянца здоровых, исполненных надежды людей».