У Маши все похолодело внутри. Что он имеет в виду? На какой ещё убой? Но прежде, чем она успела подумать о чем-либо ещё, последовала молниеносная реакция развернувшейся к нему Сильфиды:

– Попридержи свой гнилой язык за зубами, Морфиус! – гневно воскликнула она. – Пока я не отрезала его тебе!

Незнакомец распрямился (оказалось, что роста он довольно высокого) и откинул с лица капюшон. Маша отвела взгляд, смотреть на его лицо было неприятно. Нет, он не был уродцем, но тонкая серая кожа, напоминавшая пергамент и обтянувшая его лысый череп, испещренная непонятными рунами и иероглифами, явно не добавляла ему привлекательности. На лице выделялись лишь желтые, по-кошачьи мистические глаза.

– Рано или поздно они все погибнут, – улыбнулся Морфиус, обнажая тонкие острые зубы. – Или хрустальные сферы не открыли тебе этого?

– Они открыли мне все, что необходимо знать! – с презрением процедила Сильфида. Друзья ещё никогда не видели её такой рассерженной. – Слишком много норова ты проявляешь в делах, которые тебя не касаются, – продолжала она. – Неплохо бы помнить тебе, что только наша доблесть охраняет твои бессолнечные леса!

– Неплохо бы помнить и тебе, – сказал, прищурившись, Морфиус, – что происходит это лишь оттого, что хотя матери наши и разных кровей, отец – одной. Видимо, нежелание держать себя в руках – это наше семейное…

Казалось, из глаз Сильфиды сейчас ударят молнии. Крылья её тонкого носа трепетали, губы сошлись в одну жесткую черту.

– Уходи, Морфиус, – это произнес уже Флавиус. – Нечего тебе здесь делать!

– Ещё свидимся, ребятки, – подмигнул Морфиус друзьям и, снова накинув на лицо капюшон, зашагал прочь.

– Пойдём! – Флавиус потянул Сильфиду за руку. Та неохотно повиновалась.

Через какое-то время Таня тихо, чтобы не услышала Сильфида, спросила у Флавиуса (они как раз проходили подвесной мост и шум плещущейся воды от дварфов, которые полоскали во рве какие-то тряпки и мешки, немного заглушал её слова):

– Я чего-то не совсем поняла, почему Сильфа так разозлилась? Что значит – «это – семейное»?

– Просто Морфиус – её сводный брат, – так же тихо ответил ей Флавиус. – У них один отец, но разные матери. Как видишь, между ними сложились не столь радужные отношения.

Посмотрев на удивленное лицо Татьяны, он добавил:

– Это очень давнее дело. Никто из нас тогда ещё не был Бессмертным.

– Мне он тоже не очень понравился, – сообщил как обычно идущий рядом с Таней Бирюк. – Странный тип, кто его знает…

– Если уж у них такая неприязнь, разве нельзя выгнать его отсюда, да и всё? – поинтересовалась Татьяна.

– К сожалению, это не в нашей власти, – развел руками Флавиус. – Совет Маханаксара считает его присутствие нужным, а их решения не подлежат обсуждению.

Они миновали подвесной мост, и больше Таня на эту тему говорить не решилась.

Пройдя сквозь центральные ворота замка, Маша подумала, что они снова пойдут по бесконечно убегающей вдаль галерее с резными колоннами, но она ошиблась: вместо этого Сильфида почти сразу же свернула влево, увлекая их за собой, и, миновав несколько дверей и узкий коридор, они вышли к подножию винтовой лестницы. Ступени лестницы, тесно прижимаясь к самым стенам, изящными кольцами поднимались высоко вверх, теряясь в замкнутом пространстве каменного конуса. Очевидно, они оказались в основании одной из многочисленных башен, и теперь им предстоял долгий подъем. Спустя почти десять минут, так и не дойдя до самого верха, их маленькая процессия покинула внутреннюю часть башни и, пройдя через неприметную дверь в стене, друзья неожиданно оказались на открытом воздухе. Теперь они очутились на небольшом мосту, который связывал между собой боковую башню и центральное ядро замка. Вздымающиеся ввысь отроги горных хребтов сейчас находились совсем недалеко, и казалось, что, при желании, их можно достать рукой.

Центральный купол Маханаксара, Зала Судеб, тоже располагался достаточно близко, возвышаясь величественной перевёрнутой полусферой. С моста открывался потрясающий вид на долину Карнимирии, словно убаюканной в колыбели горных кряжей матерью-горой Расстегайной. Теперь, стоя спиной к Зеркальным горам, слева от них виднелись спокойные воды великого Озера, а от ворот Нифльхейма причудливыми петлями вилась по долине лента древней дороги, уходя в раскинувшийся далеко впереди массив Кленового леса. Где-то там, сокрытый от посторонних глаз таинственной чащей, стоял Портал – единственная связь с их миром.

– Красиво, не правда ли? – чуть улыбнулась Сильфида, вдыхая свежий ветер. – Это одно из моих любимых мест. Я всегда прихожу сюда, если у меня на душе неспокойно.

Никто не рискнул нарушить словом её монолог. Флавиус промолчал, а остальные ещё чувствовали себя несколько смущённо после её перепалки с Морфиусом и не решались ничего говорить. Сильфида, конечно, обо всем догадалась, но возвращаться к этой теме не стала, сказав лишь:

– Пойдёмте. Теперь уже недалеко.

Они зашагали по каменному мосту прочь от башни, вернувшись в бесконечные замковые коридоры, и вскоре оказались в милой, уютно обставленной гостиной. Из всех помещений дворца, где им уже довелось побывать, это больше всего напоминало обычную человеческую комнату. Конечно, ручки диванов и кресел были чересчур резными, а богемная обстановка скорее напоминала собой интерьеры средневековья, но Маша с друзьями так обрадовались хоть чему-то, что отдаленно напоминало им дом (в отличие от огромных холодных залов и сумрачных галерей), что они все тут же начали рассаживаться по многочисленным креслам и пуфикам.