Евген громко фыркнул, и его лицо все ещё оставалось немного пунцовым из-за прилившей от гнева крови.

– Все… успокоились? – полувопросительно пробормотала Настя.

– У меня пудреница разбилась, – ныла Танька; похоже, она даже не поняла, что сумку столкнул Бирюк, решив, что она упала сама по себе.

– У нас могли быть неприятности похлеще пудреницы, – снова зашипела Малиновская как рассерженная гусыня. – Евген тут всех чуть не испепелил нафиг!

– Что?! – вскинулся Антон. – Как?

– Если бы он ко мне полез, то и испепелил бы, – ответил Евген достаточно громко, привлекая тем самым ненужное внимание. – Его тупую башку в уголья бы превратил!

– Да тихо ты! – Машка начала озираться по сторонам, проверяя, не услышал ли их кто. Несколько людей за соседними столиками уже с любопытством за ними наблюдали.

– Пошли отсюда, на нас все пялятся, – процедил сквозь зубы Антон, и они вдвоем с Бирюком буквально вытолкали Евгена из столовой.

До тех пор, пока друзья не миновали проходную университета, все они шли молча, а потом, выйдя на свежий воздух, Антон произнёс:

– Я вас всех очень прошу – ведите себя аккуратнее. Вы не имеете права выходить из себя. Вы должны понимать, какими силами владеете – и это все могло закончиться уже совсем не мордобоем, хотя это тоже не есть хорошо, а последствиями гораздо более ужасными. Держите себя в руках – особенно это касается тебя, Евген. Ты понял?

– Я не позволю никому оскорблять ни себя, ни Настю, – произнёс Евген уже достаточно спокойно, угрюмо посмотрев на Антона.

– Ни черта ты не понял, – вздохнул Антон. – Тебе тем более должно быть стыдно: Сильфида назначила нас с тобой следить за дисциплиной, а ты сам же её первый и нарушаешь. Ладно, закрыли тему.

Они потопали до трамвайной остановки, и никто не решался более нарушить повисшей в их компании тишины. Маша, идя рядом с притихшей Настасьей, подумала про себя: да уж, не знаешь, с какой стороны ожидать неприятностей…

* * *

За окном июньская ночь разливала свои чернила, а в уютной маленькой кухне на пятом этаже светил своим теплым, золотистым светом старенький разноцветный абажур с незабудками. Три девушки за кухонным столом, сидя на забавных разномастных табуретках, пили кофе. Как обычно бывает в такие моменты умиротворенности и покоя в девчачьих компаниях, обсуждали текущие насущные проблемы, любовь, парней и прочие глупости.

– Что-то время уже за полночь, а сна ни в одном глазу, – пожаловалась Машка, подперев свою щеку рукой.

– Да скоро уже расходиться, наверное, будем, – Настасья вздохнула, баюкая в руках свою чашку с горячим напитком. – Интересно, папа уже лёг спать или все ещё меня дожидается?

– Да зачем расходиться? – Маша встала и поплотнее задернула занавески. – Мама только завтра утром придет с работы, можем хоть всю ночь сидеть.

– Нет, ну всю ночь-то мы сидеть не будем, а то уснём прямо тут, пожалуй, – не одобрила эту идею Таня. – Но давайте ещё хотя бы часок-другой поболтаем. Завтра ведь пятница, да? Значит, у Вовки будет последний экзамен. Он там сидит, зубрит лекции, бедняга – не хочу ему мешать.

На самом деле Бирюк в этот момент, конечно же, играл в компьютерные игры, но когда Таня несколько часов назад уходила в гости к Малиновской, он клятвенно её заверял, что будет готовиться к экзамену.

– Я так подозреваю, что если ты придёшь домой сейчас, то тишины там уже не будет? – улыбнулась Машка Тане.

– Ты абсолютно права, подруга, – подтвердила Танька. – Чего уж у меня не отнять – так это говорливости. Иногда я и сама понимаю, что надо бы помолчать, но… никак не получается. Так что пускай посидит в тишине – пока может.

Они тихонько посмеялись.

– Вообще забавно получается, – заметила Настька, подливая себе ещё кофе. – У нас уже вроде как сессия закончилась, а у парней – ещё нет.

Это было действительно так: сегодня, в четверг, девчонки сдали свои последние экзамены, а вот у сильной половины человечества их финальные испытания приходились аккурат на утро пятницы. Конечно, никто специально не составлял расписание сессии таким образом – все вышло чисто случайно.

– Как вы думаете, они сдадут?

– Ну, Антон точно сдаст, – Малиновская переложила голову с левой руки на правую. – Опять, небось, автоматом все получит. Вовка, я думаю, тоже сдаст.

Танька при этих словах постучала по деревянной ножке стола – на всякий случай.

– Если бы не эти «основы правоведения», у меня тоже все было бы закрыто. – пожаловалась она. – Теперь придётся ждать до сентября.

В самом деле, из них троих Таня была единственной, кто чего-то не сдал, потому что Настасья сумела вовремя подсуетиться и пересдать заваленное ею КСЕ на следующий же день. Преподаватель «концепций современного естествознания», по-видимому, пребывал в тот день в очень хорошем настроении, раз даже похвалил Настю и поставил ей «хорошо». Скорее всего, он уже не помнил о том, что накануне она ничего толком не рассказала по своему билету. У Настасьи всплыл в памяти один приятный момент того дня: она едет домой в трамвае и любуется открытой зачеткой, разглядывая аккуратную подпись преподавателя напротив наименования только что сданного ею предмета.