Как принял каждого из них почитавшийся ими Жан-Жак, остается неизвестным. Но, по-видимому, возвращаясь в Париж, каждый унес с собой то, что искал.

Робеспьер — уверенность в близкой революции.

Сен-Симон — новые взгляды на природу и сущность человеческого общества.

Если мы не знаем точного содержания беседы Сен-Симона и Руссо, то вполне можем догадываться о ее характере.

Анри пришел к знаменитому философу, имея определенную цель. К этому времени он был знаком с основными сочинениями Руссо. Многое о его взглядах он слышал и от Даламбера. И вот теперь юноша хотел уточнить то, что прочитал в книгах и узнал со стороны. Ему было важно получить четкий ответ от самого философа на вопросы, волновавшие с детства.

И этот ответ он, без сомнения, получил.

После разговора с Руссо Анри смог глубже понять содержание его трактатов и лучше разобраться в проблемах, которые эти трактаты ставили перед современным обществом.

Так вот оно, оказывается, в чем дело!..

Два мира, к которым давно присматривался Анри, мир господ и мир тружеников, когда-то действительно были одним целым. Когда-то, очень давно, существовало естественное равенство: земля не принадлежала никому, а плоды ее — всем. Но потом жадные и жестокие начали захватывать общее достояние. Они установили частоколы и огородили свои участки. И постепенно естественное равенство сменилось искусственным неравенством, которое росло и ширилось по мере развития цивилизации, покуда не достигло нынешних пределов…

Руссо досказал Анри то, о чем избегал говорить Даламбер. Теперь наконец все становилось на свои места… Впрочем, все ли?..

Нет, многое продолжало оставаться непонятным.

Непонятно, почему женевский философ произносит анафему современному обществу: ведь если, с одной стороны, это общество принесло неравенство, то с другой — оно дало такие материальные блага, о которых древние и помышлять не могли! Руссо зовет к природе, к естественному состоянию. Но что даст природа в ее «естественном состоянии», если над ней не потрудятся человеческие руки? Руссо утверждает, что теперь, когда противоречия зашли так далеко, возврат к социальному равенству, к «золотому веку», совершенно невозможен. Но почему же? Разве улучшение благосостояния общества, появление технических усовершенствований, развитие созидающей мысли — разве все это дает меньше оснований для единства и счастья людей, нежели скудость первозданного мира с его «естественным состоянием»? И не следует ли предположить, что подлинный «золотой век» находится не в прошлом, но в будущем?..

Многое продолжало оставаться непонятным.

Удивляло и то, что Руссо в отличие от Даламбера считал веру не «шестым чувством», практически совершенно бесполезным, но чем-то очень важным, необходимым, органически присущим человеку. Правда, вера «савойского викария» имела весьма мало общего с верой католических попов.

Над всем этим надо было еще думать, думать и думать. А главное — внимательнее наблюдать подлинную жизнь. Наблюдать и действовать.

— Вставайте, граф, вас ждут великие дела!

Анри протер глаза, уселся на постели, но все еще не мог проснуться по-настоящему. В голове немного гудело. Вероятно, от выпитого вина… Ба! Вспомнил! Вчера были домашние проводы, а сегодня он едет в полк…

…Граф Бальтазар давно подумывал о том, чтобы пристроить своего старшего к государевой службе. Он надеялся, что армия отрезвит его и вытеснит из головы мальчишеские бредни, дисциплинирует и приучит к делу. Ждать приходилось только из-за возраста. 17 октября 1776 года Анри исполнилось 16 лет, а уже в январе следующего отец начал переговоры с военным министром о назначении. Юноша получил место младшего лейтенанта в Туренском пехотном полку, которым командовал его родственник, маркиз де Сен-Симон…

…Итак, на ближайшее время его судьба определилась. Прощай, отчий дом, побоку науки, долой метафизическую дребедень! Он будет военным, как его знаменитый предок Карл Великий, как его другой славный предок — герцог Сен-Симон. Здесь он найдет себя и совершит небывалые подвиги. Они ждут его!..

Пройдет время, и социолог Сен-Симон с отвращением отзовется о войне и военном ремесле. Но это будет мнение зрелого человека и философа. А пока юный граф, полный задора и необъятных жизненных сил, рвется к военной славе, подобно множеству таких же молодых дворян, считающих ратные успехи единственными, достойными их сословия.

Военная форма понравилась Анри и была ему к лицу. Но служба страшно разочаровала. Подвигами и не пахло, вместо этого нужно было торчать на плацу да следить за шагистикой; казенная квартира была тесной, провинциальный городок, в котором стоял полк, — маленьким и унылым. Попытался найти интересных людей — не нашел. Вспомнилась тюрьма Сен-Лазар. Стало так тошно, что хоть караул кричи.

Трудно сказать, до чего бы дошел молодой офицер, если бы вдруг не обнаружил простой истины: военная дисциплина была строгой только для рядовых. Что же касается дворян-офицеров, то им многое спускалось. В частности, объяснял ему более опытный товарищ, вовсе нет необходимости самому проводить учения. Это спокойно можно поручить капралу.

Когда Анри постиг сию нехитрую истину, он быстро вошел во вкус. Его неделями и месяцами не видели в полку. Вместо того чтобы являться на плац, он колесил по Франции, слушал сплетни в Версале, развлекался в Париже, а иногда навещал и отцовский замок Берни. Но он не просто вел рассеянный образ жизни, как его товарищи. Он наблюдал, словно вбирал в себя все, что видел, пытался уловить биение пульса страны, постичь современное общество во всех его проявлениях. Это молодому графу было абсолютно необходимо — ведь как-никак его ждали великие дела!..