Одетый в черный костюм с белым нагрудником блондин слегка прикрыл сияющие нестерпимым голубым сиянием глазницы, его двойник растянул губы в пустой и холодной улыбке, желтые, хищные глаза остались совершенно равнодушными. Он царапнул когтем поверхность столика, бездумно уставившись на песчаное море.

– Мастер будет доволен, - голубоглазый шевельнул пальцами правой руки, затянутой в перчатку, и на его ладонь потекла струйка песка, начав вращаться вокруг своей оси. Мужчина смотрел на то, как на ладони формируется песчаный смерч, повинующийся его воле. Движение руки - и столбик песка перескочил на столик, изображая юлу.

– Мастер будет доволен, - согласился его двойник, поднимая лицо к солнцам. Кожу испещряли трещины, делая его похожим на мраморную маску, пережившую века, глаза сверкали драгоценными камнями. Ветерок трепал волосы собеседников, унося жару пустыни и сырость, накатывающую с моря.
– Но недолго. Сила...

– Сила, - кивнул татуинец, глядя на уроженца другого мира, похожего, благодаря ритуалам датомирских ведьм на него, как отражение в зеркале. Он и был его отражением, двойником... Доппельгангер, как назвал как-то себя этот второй Люк, ставший Старкиллером.

– Осталось немного.

– Немного, - пожал закованными в броню плечами Старкиллер, протягивая руку по направлению к воде. Брызги закружились бешеным хороводом, полетели по направлению к жителю песков и стекли с невидимой преграды. Неожиданно татуинец подался вперед, щуря залитые сапфировым сиянием глаза. Одна капля медленно сползала вниз, словно по стеклу... Неожиданно просочившись на другую сторону.

– Ты видел?

– Да, - на покрытом трещинами лице расцвела торжествующая улыбка.
– Процесс начат.

Ситх прикрыл глаза, задрав лицо к небу. Сжались кулаки, звякнули цепи. Его собрат встал, подходя ближе. Две ладони, разделенные невидимым препятствием, одетые в перчатки, практически коснулись друг друга.

– Мы подождем, - в голосе голубоглазого звенела радость и надежда.

– Мы подождем, - согласился двойник с желтыми глазами.
– Терпение...

– ... это наша добродетель, - продолжил фразу житель пустыни. Дитя другого мира согласно оскалилось. Сила бушевала, формируя бурю.

– Да. Это добродетель ситхов.

Сидящий в кресле мужчина плавно встал, направляясь в кабинет. Его ждала работа: отчеты, данные и статистика, факты и слухи. Все, что необходимо на избранном им пути. Все, что нужно, чтобы возвыситься. И отомстить.

Но не только. В его жизни есть и другие цели.

***

– Мастер, - огромный тронный зал был полон народа. Переговаривались владельцы корпораций и высшие офицеры, аристократы и нувориши, преступники и представители государственных структур. Они перемещались, не переходя, впрочем, невидимой границы, на которую указывали стоящие вдоль стен, возле трона и вдоль неприкосновенной территории Алые гвардейцы.

Но не для всех этот участок зала был запретным. Воин в броне застыл на колене перед лестницей, ведущей к трону, на котором сидел Владыка, смиренно опустив голову. Закутанный в черное старик милостиво шевельнул тонкими узловатыми пальцами.

– Зиндж покаран, Владыка. Как вы и повелели.

– Он страдал?
– с интересом осведомился Император. Говорил он негромко, но приглашенные на прием ловили каждое слово.

– Да, Мастер. Он страдал. Я уничтожил его собственность, лишив перспектив и возможностей, его флот, отняв превосходство в данной части космоса, его разум, наслав на непокорного отчаяние. Он страдал... И он более Вас не побеспокоит.

– Славно, славно...
– прошептал Сидиус, растягивая в кошмарной улыбке тонкие губы.
– Я доволен, дитя. Мое дитя...
– золотые глаза блеснули в тени капюшона, воин замер, как и окружающие.
– Ты воистину мое дитя... мой наследник. Я доволен. Твоя награда будет ждать тебя.

– Да, Мастер, - в равнодушном голосе проскользнули нотки почтения.

– Можешь идти.

Воин еще раз поклонился, развернулся и направился прочь из зала, неторопливо скользя сквозь расступающуюся толпу, провожающую его внимательными и опасливыми взглядами. В его разуме тонко звенела лопнувшая цепь. Первая из многих.

Награда не замедлила найти своего героя. Не прошло и пары часов, как о словах императора знала вся верхушка государства. Палпатин очень любил играть словами, но он никогда не лгал напрямую. Как ни странно, ситх был честен, кто же виноват, что его неправильно понимают? Слушать надо было внимательно и слышать, что говорят, а самое главное - как именно говорят.