Мой друг оставался безмолвным.

— Таннер, уходи.

Тот усмехнулся и наклонился к мистеру Хенсону.

— Как думаешь, карты скажут, что ты отдаешь мне это место? Поэтому ты не хочешь гадать мне? Не хочешь узнать правду?

Я опустил руку Таннеру на плечо, от чего он вздрогнул. Хорошо. От способа, которым он унизил мистера Хенсона, моя кровь вскипела.

— Настало время тебе уйти.

Я контролировал ситуацию, поэтому мистер Хенсон выдохнул с облегчением и ушел в заднюю комнату.

Таннер сбросил мою руку и отряхнул одежду.

— Расслабься, Тристан. Я просто хорошо проводил время со старым человеком.

— Ты должен уйти.

— Ты прав, я пойду. У некоторых людей есть настоящая работа. Но слушай, я рад узнать, что вы с Лиз оказались способны переступить через все это после того, как она рассказала тебе об аварии. Это круто. Я имею в виду, черт, ты лучше, чем я. Не думаю, что когда-то смог бы быть рядом с человеком, который вовлечен в такую ситуацию.

— Что ты имеешь в виду? — спросил я.

Он выгнул бровь.

— Говоришь, ты не знаешь? Дерьмо… Лиз сказала, что рассказала тебе.

— Рассказала мне? Что рассказала?

— Что ее муж вел ту машину, что врезалась в машину твоей семьи, — он прищурился. — Она на самом деле не сказала тебе?

В горле пересохло, какая-то часть меня считала, что он может лгать. Таннер ненавидел меня, потому что я любил Элизабет. Он был подлым мудаком, работой которого было залезать людям под кожу, и сейчас он был полон решимости залезть под кожу мне.

Последнее, что он сказал — то, что ему жаль, и он не хотел создавать никаких проблем. Таннер сказал, что был счастлив, что я и Элизабет нашли друг друга. Он сказал, что все, чего он хотел для нее, только чтобы она была счастлива, но я знал, что все его слова утешения полнейшая чушь.

Той ночью я сидел на своей постели с мобильным телефоном в руке и звонил своему отцу. Я не сказал ни слова, когда он ответил, но слышать его голос было хорошо. Мне это было необходимо.

— Тристан, — сказал он. Я почти мог слышать облегчение в его тоне. — Привет, сынок. Мама сказала, что ты звонил ей и не говорил. Она также убеждена, что бежала за тобой, когда приезжала в Мидоуз-Крик на рынок, но я подумал, что ей просто показалось, — он остановился. — Ты не собираешься говорить, не так ли? — он снова остановился. — Ну и хорошо. Я всегда был немного болтливым.

Это была ложь — папа всегда был самым молчаливым из моих родителей, он был больше слушателем. Я включил громкую связь и лег на спину на кровать, закрыв глаза, когда папа поймал меня на всем том, по чему я скучал.

— Твои бабушка и дедушка остались в городе со мной и твоей мамой, и можешь быть уверен, что они сводят меня с ума. Их дом на реконструкции, и твоя мама думала, что это хорошая идея — предложить им остаться у нас. Уже прошло почти три недели, и я выпил больше джина, чем, полагаю, вообще возможно для человека.

— Ох! И твоя мама как-то сказала, что записала меня на тренировки вместе с ней, потому что она волнуется из-за моей здоровой диеты из кукурузных чипсов и соды. Как только я оказался в классе, то обнаружил, что единственный мужчина там. В итоге я занимался зумбой (Примеч. Зумба (англ. zumba) — танцевальный вид фитнеса) в течение часа. К счастью, мои бедра не врут, я держался вполне естественно.

Я хмыкнул.

Отец говорил со мной допоздна, пока я передвигался из комнаты в комнату, слушая, как он рассказывал мне истории, слушая, как он говорил о спорте и о том, как Packers все еще оставались лучшей командой в НФЛ. (Примеч. Грин-Бей Пэкерс (англ. Green Bay Packers) - профессиональный футбольный клуб из города Грин-Бей, штата Висконсин. Команда выступает в Северном Дивизионе Национальной Футбольной Конференции Национальной Футбольной Лиги). В один момент папа открыл пиво, и я тоже открыл одно. Это ощущалось так, словно мы пили вместе.

Когда было уже за полночь, он сказал, что ему пора в постель. Он сказал, что любит меня, и что он всегда будет на другом конце линии, если мне когда-нибудь понадобится с кем-нибудь поговорить.

Прямо перед тем, как я собирался положить трубку, мои губы раскрылись и я произнес:

— Спасибо, папа.

Я слышал, как его голос надломился, и эмоции взяли верх.

— В любое время, сынок. Звони, когда тебе будет нужно, днем или ночью. И когда ты будешь готов вернуться, мы будем здесь. Мы будем прямо здесь, когда ты будешь готов. Мы никуда не уйдем.