– Да ничего особенного. Просто отдал приказ не приходить в себя, пока не разрешу.

– Что-то я про такую вашу возможность ничего раньше не слышал.

– А ее раньше и не было. Не требовалась.

– Значит, потребовалась сейчас? Умно. Действительно, ничего они с вами пока не сделают. Им Круталов живой и здоровый нужен. Вот и поостерегутся.

Подбежал Степанцов, едва не сбив с ног охранника.

– Ну, вы готовы?

Настя пожала плечами.

– Как юный пионер. А это не опасно?

Она решила прикинуться дурочкой. И это сработало, слишком плохо полковник знал нас.

– Что вы! Абсолютно! Все в полном порядке! Давайте, давайте, время уходит!

И он поволок девушку за собой.

– Вот же скотина!
– сказал Хромов.
–  Действительно, попался на вашу хитрость, Глеб Сергеевич. Боится, что если Круталов в себя не придет, ему голову отвернут.

– Ненадолго это, - вздохнул молчавший до сих пор Стас.

– Что ненадолго?
– не понял полковник.

– Специалисты в нашем Центре - не дураки. Быстро поймут, что Глеб в сознании клиента барьер поставил. Вот тогда за него и возьмутся. Живо заставят запрет снять.

– Если у них время будет, - загадочно сказал Хромов, однако разъяснять свои слова не стал. Мы со Стасом переглянулись. Что-то «наш» полковник темнил. Может быть, и в остальном ему верить было нельзя? Но мы уже доверились, отступать некуда. Предстояло играть до конца, что бы ни случилось.

Между тем, Степанцову удалось заставить специалистов подготовить установку к возвращению Насти. Тело Круталова отнесли в сторону и уложили на маты. Врачи продолжали хлопотать над ним. Настоящее тело Насти поместили в камеру. Я не беспокоился за исход эксперимента. Все будет как надо. А дальше постараемся держаться разработанного плана.

Возник знакомый гул. Мне даже показалось, что вокруг фигур людей за аппаратурой появился светящийся контур. Но это, конечно, только показалось. Я потихоньку разминал мускулы, сгибал и разгибал суставы. Почти норма, как она помнилась. Захотелось курить. Но в той одежде, которая была на мне, сигарет не оказалось. Пачка осталась в куртке у Круталова. Кстати, мои карманы, пока сознание отсутствовало, очистили полностью. Исчезла золотая зажигалка, подаренная «Лаокооном», спасенным мной из тисков удава. Вот же гады! И ключей от моей квартиры не было. Еще вопрос, вернусь ли я туда? Как разобрались с трупами неуклюжих братьев-бандитов, не умевших обращаться с оружием? Убрали или люди Мусы там их и бросили? Да нет, соседи бы давно запах почувствовали.

– Александр Николаевич! Поделитесь сигареткой!
– попросил я полковника.

Тот кивнул на установку.

– А здесь можно? Ничему не повредит?

– Да что с ней сделается, с железякой? Больше скажу - около нее даже выпить можно.

Хромов усмехнулся, принимая шутку.

– Я бы сейчас грамм сто пятьдесят хватанул. А то мандражирую что-то.

– Потом выпьем. И не трусьте, прорвемся.

– Да я и не трушу, просто нервничаю. Как там Настя?

– Сходите, посмотрите.

– А вы не хотите?

– Я этого уже насмотрелся. В принципе, зрелище совсем не впечатляющее. Сидит человек в кресле, аппаратура гудит. Потом он открывает глаза - все, приехали. Правда, Насте тяжело будет, не говорю уже о Ларисе. На себе почувствовал.

– Так, может быть, помощь нужна?

– Там есть, кому помогать. Вы лучше за обстановкой наблюдайте, как бы чего неожиданного не случилось.

– Не должно, ситуация под контролем. Правда, Степанцов человек малопредсказуемый. Сейчас у него приказ есть. Вот он и будет его тупо выполнять.

– То есть, нас ликвидировать?

– Да. Здесь мне успеть бы его притормозить, ведь Круталова пока еще нет. Вы потом-то сознание ему вернете?

– Всенепременно, зачем человека калекой оставлять? Ага, кажется, начинают. Ну что, пойдете смотреть?

Полковник зябко повел плечами.

– Нет, лучше издалека. Ощущения уж больно неприятные. Я ведь не технарь и ко всяким научным достижениям отношусь с опаской.

– Брезгуете, значит?

– Не то, что бы. Сказал же - опасаюсь. Вот и на стареньком компьютере, который ничего больше не умеет, как писать или считать, могу работать. А к чему-нибудь посложнее уже не хочется подходить. Мало ли что эта машина выкинет!

Гудение установки достигло своей высшей точки и оборвалось.

– Все, закончилось, - сказал я Хромову.
– Вы тут постойте, а мы пойдем девушкам поможем. Прикажите этому обалдую нас пропустить. Стас, за мной!

Стас сегодня был каким-то заторможенным. То ли переживал за Настю, то ли тоже волновался перед предстоящим. Он молча шагнул следом.

Настя сидела в кабине и... плакала. На лицах инженеров была растерянность. Они не знали, что делать с плачущим спасом.

– Ну, чего ты, балда, разнюнилась?
– спросил я.