Круг продолжал пульсировать, выстраивая стену.

Огонь ударил по барьеру. Внешний слой бетонных обломков превратился в белый порошок.

Пожалуйста, держись. Пожалуйста.

Минута тянулась за минутой. Я села, будучи уже не в силах стоять. Мое сердце устало биться слишком быстро. Меня всю трясло от волнения. Я чувствовала себя избитой.

Стена начала светиться странным светом. Бетон превратился в оксид кальция, который начал плавиться и излучать свет, которым освещали сцены в театре до появления электричества5.

Пламя все бушевало и бушевало, пожирая стену.

Все эти люди в туннелях. Если стена рухнет и огонь опустошит центр, они задохнутся от дыма. Если не успеют свариться заживо.

Стена слева перестала светиться. Я посмотрела на нее. Огонь все еще горел, но бетон и камень в стене больше не накалялись.

Разум пытался осознать этот факт. Я была слишком потрясена, чтобы это переварить. Наконец, кусочки пазла в голове сложились. Стена перестала светиться, а это значит, что между ней и магическим огнем должно было быть пространство. Адам создал настолько широкий огненный столб, насколько мог. Роган мог его удержать. Пламя было заперто.

Меня охватило облегчение. Вырвался всхлип, затем еще один. Я поняла, что плачу.

Берн не погибнет в туннелях. Город не будет раз...

Меня пронзил еще один пульс. Круг продолжал пульсировать. Здания за стеной дрожали. О нет. Роган продолжал разрушение. Если Адам не сжег город, то Роган мог закончить начатое, стерев его в порошок.

Я вскочила на ноги.

Роган был в трех футах над землей с сияющим лицом, паря так высоко, что казался кем-то неземным и недосягаемым.

Если я прерву Рогана, круг может лопнуть, и мы оба сгорим. Я погибну. И убью Рогана. От этой мысли у меня все похолодело внутри. Я не хотела его смерти.

Если я не найду способ его остановить, весь центр города обрушится на туннели. Вместо того чтобы сгореть заживо, люди окажутся заживо похороненными.

Наши жизни ради Берна. Ради жизней бесчисленного количества людей в туннелях, ради жизней детей, доверяющих своих родителям, ради жизней тех, кто любил друг друга, ради жизней людей, которые не заслуживали смерти.

Это даже не было выбором.

– Роган?

Он не ответил.

– Роган!!!
– Я схватила его за ноги, но не смогла сдвинуть и на дюйм. Он был совершенно неподвижен.

Я заколотила по его ногам кулаками.

– Роган, очнись! Просыпайся!

Нет ответа.

Я должна до него достучаться. Если бы я только смогла добраться до его лица. Я собрала всю ту малость магии, что у меня осталась.

Круг снова запульсировал. Когда эта пульсация проходила через меня, я оттолкнулась от нее так же, как отталкивалась от усилительного круга, вложив все, что у меня было, в этот толчок. Что-то внутри меня щелкнуло. Ноги оторвались от земли, и я воспарила, обняв Рогана руками. Инстинкт говорил мне, что это долго не продержится. У меня несколько секунд, прежде чем моя магия иссякнет, и сила тяжести утянет меня вниз, и у меня больше не было сил, чтобы проделать это снова. Это моя единственная возможность. Я должна его пробудить.

Его лицо было таким безмятежным, глаза широко распахнуты, рот слегка приоткрыт. Он не был здесь со мной. Он не был даже на этой планете.

Я глубоко вдохнула, закрыла глаза и поцеловала его. Все мои желания, все секреты, все те разы, когда я наблюдала за ним, и думала о нем, представляла нас вместе, всю мою благодарность за спасение бабушки, за защиту Хьюстона и его жителей, всю мою обиду и злость за подвергнутого опасности кузена, за неуважение к человеческой жизни - все это я вложила в свой поцелуй. Он был создан из гвоздик и слез, взглядов украдкой и отчаянного, обжигающего желания. Я поцеловала его так, как если бы любила. Я поцеловала его так, словно только этот поцелуй был важен.

Его губы открылись навстречу моим, а руки обняли меня. Он ответил на мой поцелуй. На этот раз не было никакой магии. Ни призрачного огня, ни бархатного касания. Лишь мужчина со вкусом райского блаженства и греха одновременно.

Мои ноги коснулись земли, и я открыла глаза. Роган смотрел на меня. Его радужки все еще были бирюзовыми. Кожа все еще светилась. Но теперь он был здесь, со мной. Круг все еще держался, и мимо нас текли реки смолы и огня, пока Адам сгорал в своей собственной ненависти.

– Ты должен остановиться, - прошептала я.
– Ты победил, но ты продолжаешь разрушать город.

– Поцелуй меня снова, и я перестану, - ответил он.

Час спустя, Адам, наконец-то, остановился и повалился на землю. Роган продолжал поддерживать круг. Все вокруг было слишком горячим. Я сидела с ним в кругу и наблюдала, как асфальт медленно начинал застывать. В какой-то момент я отключилась, прислонившись к Рогану.

Когда я проснулась, глаза и кожа Рогана перестали сиять. Над нами дважды пролетел вертолет. Затем в стене появилась трещина. Мы ничего не слышали, а лишь видели, как это произошло. Из нее хлынул поток воды, испаряясь едва коснувшись выжженной Адамом земли. Но вода продолжала поступать. Должно быть, аквакинетики задействовали залив Буффало для подачи воды.