– Ты должна прекратить посылать Адаму деньги.

– Ну что ты, это незначительная сумма.

– Он не может получать деньги, мама. Мы это уже обсуждали.

– Но тогда он будет нищим. Это смешно. Ты хочешь, чтобы твой брат был нищим, Питер? Почему вы все так взъелись на него из-за этого?

Августин сохранил безразличное выражение лица.

Взъелись. Хорошее слово, особенно учитывая, что прямо сейчас вдова с двумя детьми собиралась хоронить обгоревшее тело своего мужа.

– Может, ты хочешь, чтобы он был, как те оборванные иностранцы, клянчащие доллар у светофоров?

Очаровательно. Если я когда-нибудь и познакомлюсь с Кристиной Пирс, то точно не в ближайшее время.

– Да, - сказал Питер.
– Я хочу, чтобы он был бедным и отчаявшимся. Таким отчаявшимся, что придет к нам за помощью.

– Совершенная и полн..

Питер помахал нам и нажал кнопку на клавиатуре. Связь оборвалась. Пару мгновений мы просто смотрели на экран.

– Выходит, если я зарабатываю меньше девяти тысяч девятиста девяноста долларов в месяц, то я могу законно просить милостыню на перекрестках?
– не сдержалась я.

Августин снял очки и растер переносицу.

– Ваши клиенты в курсе, что у вас работают нищие иммигранты?

– Прекратите, - оборвал меня Августин.
– Кристина Пирс - Превосходная в третьем поколении. Она и дня не прожила в бедности. Это повлияло на ее мировоззрение.

– Если я выслежу Адама Пирса, вы окажите мне поддержку?

– Это зависит от ситуации.

Ложь.

– Я остаюсь при своем предыдущем утверждении. Вам придется с этим жить.

Я вышла из его офиса. Мой мобильник зазвонил, когда я проходила по вестибюлю. Незнакомый номер. Я ответила на звонок.

– Невада Бейлор.

– Адам Пирс, - ответил мужской голос. Он говорил точно, как я себе и представляла - насмешливым голосом, как нельзя лучше подходящим самоуверенному, испорченному богатенькому мальчику.

Мне нужно правильно забросить крючок. Сердце билось слишком быстро. Глубокий вдох. Я справлюсь.

– Густав сказал мне, что ты пустила мой денежный поезд под откос.

– Да, я это сделала. Твой брат и мать как раз сейчас это обсуждают. Она имеет что-то против работающих мигрантов?

Он хмыкнул.

– Она наверно имела в виду бродяг. Так ты хочешь меня найти?

– Хочу - неправильное слово. Меня заставили тебя искать. Но я не хочу этого ни капельки.

– Кто тебя заставил?

Попался.

– Каковы шансы, что ты мне сдашься?

Он снова засмеялся отчетливо мужским смехом.

– Приходи повидаться, и мы поговорим об этом.

Очко.

– Конечно. Куда?

– Дендрарий «Мерсер», тенистый болотный сад. Через полчаса.

Он повесил трубку.

Полчаса. «Мерсер « был в двадцати милях на север от центра. Двадцать миль с хьюстонским движением могли растянуться на все шестьдесят. Вот урод. Я рванула к машине, отправляя Берну смс по пути. Он все еще будет на занятиях. «АП только что звонил на мобильник. Встреча через полчаса в Дендрарии «Мерсер».

Нет ответа.

Берн мог отследить мой телефон где угодно, но это ничем мне не поможет, если Адам превратит меня в кучку пепла. Полчаса давали мне времени только чтобы добраться до дендрария. Недостаточно времени, чтобы добиться какого-нибудь подкрепления. К тому же, наличие подкрепления не сулило мне ничего хорошего. Я запрыгнула в мазду и рванула с парковки, словно за мной гнался сам дьявол.

Будь интригующей. Убеди его сдаться. Не дай себя убить.

Я вошла в дендрарий «Мерсер» ровно через двадцать девять минут после звонка. Мерсер - ботанический сад, расположенный на двухста пятидесяти акрах, был излюбленным местом отдыха магических тяжеловесов. Было в садах (а особенно в цветах) что-то такое, что притягивало к ним магов, даже если их магия не имела ничего общего с растениями. Я это тоже чувствовала. Все вокруг меня цвело, деревья простирали свои огромные кроны, насекомые перелетали с листка на листок, птицы пели... Ты словно завернут в кокон жизни, проникнутый простым счастьем жить.

Я потратила двадцать секунд у сувенирного киоска, повернула на север и поспешила по дорожке, зажав покупку в руке. Мимо меня проходили мужчины и женщины, порой тихо беседующие, порой погруженные в свои мысли. Дорогие наряды, прекрасные лица, некоторые настолько безупречные, что тут никак не обошлось без магии иллюзии. Есть определенный момент, когда люди становятся слишком идеальными, и теряют какую-либо сексуальную привлекательность, с которой были рождены. Они становятся неприкасаемыми и почти стерильными, как пластиковые манекены в витринах магазинов. Многие Превосходные это поняли и оставили некоторые несовершенства - например, как Августин Монтгомери, - но большинство магов меньшего калибра - нет. Учитывая, мимо скольких магов я прошла, этот поиск мог оказаться бессмысленным. Адам Пирс был слишком известен, а это место было слишком людным.