Столб белого дыма над кирпичными зданиями бывших цехов он увидел не сразу, а когда заметил – не придал этому особого внимания. Только когда разглядел две пожарные машины и их экипажи, льющие из брандспойтов, понял, что попал на пожар. Вернее, на самый разгар он чуть опоздал. Бокс технопарка, в котором работала бригада Темира, уже не горел, а пускал густой белый дым через обвалившуюся крышу. Его заливали водой в два брандспойта. Трое охранников и несколько пожарных в тяжелом несгораемом снаряжении стояли поодаль. И больше никого – все азиатские «аборигены» «Треугольника» попрятались в своих норах, ожидая наезда копов.

Жека смотрел на пожар, слушая, как ритмично скрипят по лобовому стеклу щетки дворников, потом заглушил двигатель и вышел из «субару».

– Тебе чего? – спросил, когда он подошел ближе, один из охранников.

– Да я машину забрать. Ставил сюда тачку на ремонт, – ответил Жека.

– Пиздец твоей тачиле! – бескомпромиссно заявил высокий усатый пожарный с покрытым копотью лицом. – Сгорела в этом сарае! Страховка-то есть?

– А… – протянул Жека. – Как сгорела?

– Быстро, – ответил пожарный и отвернулся от Жеки, глядя на подходившего к ним товарища. – Ну, что там?

– Две единички, – ответил тот. – И вроде как поджог… Но это уже – к дознавателю.

– Ага, – кивнул усатый. – Я так и думал, – и объяснил стоявшему рядом охраннику. – Два трупа.

– О как! – покачал головой охранник. – Развели черножопых.

– Да не расстраивайся, – добродушно похлопал охранника по плечу усач. – Что они, кумовья тебе или родственники… Тут это, чайку у вас нельзя тут попить? Пока еще парни все тут прольют, а?

– Пойдем.

Жека отошел от них подальше. Набрал Темира – номер был вне зоны действия сети. Неужели вправду сгорел? Подумал и позвонил Аббасу – тот не брал трубку. И Гази тоже. Постоял, просчитывая варианты, набрал Темира еще раз – с тем же результатом. Не нравится ему это все. Ой, не нравится. Бросить «субарик» здесь как собаку осенью на даче? Не по-человечески как-то. Да и не хватало еще, чтобы черные повесили кроссовер на него. Наверное, самое правильное – отогнать «форестер» на Кронверкский, к кафешке Аббаса, передать с рук на руки. Да, пожалуй, так будет лучше всего.

Жека вернулся к «субарику», возле которого уже крутилась парочка местных линялых псов. Небось палец там унюхали?

Мать его! Палец!

Он топнул ногой, отгоняя собак, забрался в салон. Стал шарить под сиденьем, нащупывая маленький кусок чужой плоти. Нащупав, отдернул руку. Жуть-то какая. Достал салфетку и взял палец через него. Завелся. Палец, завернутый в салфетку, на этот раз аккуратно убрал в бардачок. Сколько ему еще ездить на этом «субару»?

Взгляд Жеки непроизвольно упал на индикатор топлива. Бля! Надо заезжать на заправку.

И снова глушить мотор.

Кофе и сигареты – солдатский завтрак.

Евдокия Дементьевна начала ругаться, увидев, что внук не собирается есть разогретые ею драники, но потом, приглядевшись к Марку, оставила это занятие. Она, вообще, была все понимающей старухой. Села рядом на скрипучую табуретку, лихим щелчком выбила сигарету из лежащей перед Марком пачки «Лаки Страйк», прикурила.

– Женился бы ты на Ольге, – сказала она, выдыхая дым, и внимательно посмотрела на Марка. – Сам же видишь, что хорошая девка.

Марк вздохнул, в три глотка допил кисловатый бразильский кофе из большой кружки. Когда Ольга ранним утром ушла на дежурство, он даже не проснулся.

– Не люблю я ее, бабуля, – сказал он.

– Ну…– развела Евдокия Дементьевна руками. – Если бы все друг друга любили… Одному тебе сейчас нельзя… И она тоже мается…

Марк встал.

– Идти надо, – произнес он. – Спасибо, бабуль…

– Вернешься к Ольге ночевать?

Он пожал плечами.

– Не знаю. Как получится… Пока, бабуля. Я захлопну дверь.

Выйдя с общей кухни, он уже не видел, как Евдокия Дементьевна покачала головой, а потом пробормотала:

– Никто из вас для меня не безразличен…

Проходя по коридору к выходу мимо комнаты деда Стаса, дверь в которую была приоткрыта, Марк услышал запись с квакающими битами и пытавшимся звучать сурово пацанским голосом. «Верно! Совершенно верно! Все дело в твоих нервах. Изнутри тебя вырывается демон. Пришло твое время лезть на стены! Падшие бляди пополняют списки в преисподнюю, чьи имена не вспомнят…» Марк вздрогнул. Выйдя из квартиры, он почти бегом спустился по лестнице на первый этаж.

На улице, по сравнению со вчера, серьезно похолодало. Но лучшая теплая одежда – машина с заведенным двигателем.

Утро приближалось к полудню, превращаясь в хмурый воскресный день. Низкие растрепанные тучи стремительно неслись по небу, грозя пакетиком чая окунуть город в стихию. Ветер тащил по тротуарам Старо-Петергофского желтые листья и мусор субботней ночи, снося их в сторону Обводного, чтобы потом швырнуть в воду.

Вот так и его подхватило и несло. Только куда?