– Время раскрашивает воспоминания, - пробормотал бывший пилот. Он оглядел комнату, в которой они находились. Она была почти пуста, словно ожидала, чтобы в неё переехал кто-нибудь. Но по сравнению с его домом, тюрьмой, которую он так долго знал, она выглядела почти как его старая квартира.

Его взгляд задержался на нескольких коробках, стоящих под занавешенным окном у дальней стены. Они были до краёв набиты десятками коробочек от CD-дисков, тщательно подписанных и рассортированных, как какая-то библиотека или архив. Несколько секунд спустя до Синдзи дошло, что это было.

– У тебя остались все твои диски?

– У меня ушли годы и куча денег на то, чтобы вернуть их, но да, у меня есть почти все. А что? Хочешь посмотреть какой-нибудь?
– он безуспешно пытался скрыть предвкушение в своем голосе.

– Нет.

Кенске отвернулся, чтобы нахмуриться. Годы ожесточили Синдзи. Он больше не был тем застенчивым мальчиком из его воспоминаний. Но находиться тут с ним в реальности было в тысячу раз лучше любой фантазии или имитации. У него был он. Силой воли он сдержал эрекцию и оставил член лежать бугром у его левого бедра.

"Будь он женщиной... всё было бы идеально".

– Что ж, чем ты хочешь заняться сейчас?
– спросил Кенске.
– Теперь ты свободный человек, - он скрыл своё разочарование от того, что его ещё не поблагодарили.

Глаза Синдзи не изменились. Он выглядел так, словно это отношение к нему было оскорблением. Когда он наконец открыл рот, он прошептал:

– Я никогда не был свободным. Никогда не буду.

– Ты свободен, Синдзи, - уверил он его.
– Поверь мне, - он сдержал порыв дотронуться до него, заставить его осознать его невероятную удачу.
– Ты свободен.

Некоторое время стояла тишина. Где-то внизу закашлялся ребенок и даже сквозь пол это было хорошо слышно.

– Ты идиот, - наконец сказал Синдзи.

– Что?!

– Там, где я находился, я был не опасен. На свободе я угроза.

– Но... ты был заключённым!
– закричал Кенске. Он широко развёл руки.
– Армия заперла тебя в клетку, как преступника! Ты не можешь говорить, что был согласен на это!

– Учитывая альтернативу, да, я был согласен, - он покачал головой, почти жалея его.
– Ты не понимаешь. Мне рискованно просто стоять здесь. Под домашним арестом я был одинок, но безвреден. Тебе правда надо вернуть меня обратно.

Кенске представлял себе много сценариев о том, что могло произойти после спасения старого друга. Улыбка, благодарность, может быть, объятие, и потом они могли бы сбежать из страны, сменить имена и забыть обо всём. Забыть Третий удар, Ев, NERV и всех людей, причинявших ему боль. Он бы помог ему забыть. Как когда они были детьми. Как оно и должно быть.

– Я не позволю этим ублюдкам даже дотронуться до тебя снова. Эти чудовища в NERV использовали тебя ради своих целей, а военные сцапали тебя, когда ты вернулся. Словно ты какой-то инструмент для удовлетворения их желаний. Ты человек! Ты лучше всех остальных! Лучше меня, я знаю. Ты не заслуживаешь заточения. Ты заслуживаешь...

Глаза Синдзи опасно сузились и он опустил их. Кенске в изумлении смотрел на него, пытаясь понять, что не так.

– Ты... ты герой. Ты хороший человек. Почему ты не можешь принять это? Это правда.

Синдзи молчал.

– Почему ты не счастлив? Над тобой больше не будут издеваться или унижать тебя. Военные не доберутся до тебя. Никто не сможет. Не сможет, если ты этого не хочешь. Ты можешь быть собой и тобой больше никто не будет командовать. Ты можешь быть свободным.

Синдзи ничего не отвечал. Его лицо не меняло выражения.

– Я убил ради тебя!
– Кенске почти кричал.
– Чтобы ты был свободен! Это что-то значит для тебя?

– Никто тебя об этом не просил.

Айда почувствовал вспышку неконтролируемого гнева на этого человека.

– Каждый день, который ты провёл в тюрьме, просил меня, заставлял меня помочь тебе. Я не мог просто стоять, зная, что тебя держат как обычного преступника. Не когда ты заслуживаешь настолько большего. Ты... ты заслуживаешь больше, чем я могу дать тебе, Синдзи. Самое большее, что я могу сделать - это освободить тебя. Остальное... остальное за тобой.

Он продолжал говорить, но Синдзи больше не слушал. Как будто мир и всё, что в нём было, начало тускнуть. Его бывший друг превратился в назойливое гудение у его ушей. Квартира стала ощущением твёрдости под ногами и чувством превращения в зверя в клетке. Это было знакомым, потому что он так всегда себя чувствовал.

За мной... моей воле менять будущее, менять мою свободу. Свободная воля менять мир.

"Я никогда не буду свободным, - подумал Синдзи.
– Никогда. Что бы я ни делал, что бы ни делали остальные... это никогда не будет иметь значения. Больше нет свободы ни для кого".