У Ворона плохо получалось понять, почему Ремус должен жевать травы. Не проще было бы приготовить зелье? Но в свитке четко говорилось, что оборотень должен именно съесть их, причем в четко определенной последовательности. Решив принять данное руководство на веру, валет составил список, который и вручил Мальсиберу, который просто разрывался от любопытства.

Ворон посмотрел на вздрагивающего во сне Люпина.

— Роксана, как так получилось, что он нарвался на василиска?

«Не знаю. Я почувствовала, что в замке что-то меняется. Как оказалось, это изменилась одна-единственная плита по ходу следования Ремуса. Он упал практически на голову змея».

— Это было вмешательство извне?

«Да. Но что конкретно, я не могу сказать. Что-то могущественное, что-то древнее. Лучше не узнавать подробностей», — Роксана поежилась.

— Да, наверное, ты права, — Ворон задумался. Если это была сила сродни той, что вышвырнула его в эту реальность, то лучше действительно не знать. – Но что, если нечто подобное повторится?

«Тогда и будем думать», — отрезала хранительница.

— Хорошо, — согласился Ворон. Думать о том, что кто-то собирался убить Люпина, действительно не хотелось. – Ты видела призраков?

«Да. Они согласны. Даже рады».

— Еще бы – такое развлечение…

«Они встретятся с вами в Выручай-комнате завтра после обеда».

— Где?

«В Выручай-комнате. Я ее покажу тебе, когда Мальсибер вернется».

— А Ремус точно до завтра выздоровеет?

«Точно. Ему нужно еще раз перекинуться в волка и обратно, только осознанно. А вот как на него яд и кровь василиска повлияли, можно будет сказать только во время полнолуния».

— А травы тогда зачем?

«Они усиливают концентрацию у оборотней».

Ворон посмотрел на фонтан, затем снова на Роксану.

— Когда мне можно будет заняться магией воздуха?

«Года через два, когда ты станешь приличным магом».

— Почему?

«Потому что стихия – это не шутка. Это не Люмос - произнеся заклинание стихии, ты не сможешь остановить его Фините. Ты должен будешь в первую очередь почувствовать ветер, впустить его в себя, стать его частью. А для этого ты должен быть приличным магом и достаточно взрослым человеком с устойчивой психикой, чтобы не сойти с ума».

— Ты меня убиваешь, — простонал Ворон и качнул ногой под столом. Наткнувшись на какой-то твердый предмет, хлопнул себя по лбу и вытащил рюкзак. – Вот, ты не знаешь, что это? – он выложил на стол кусок угля и украденные у Лестрейнджей вещи.

Роксана медленно подплыла к столу. Передвинула уголь поближе к другому куску.

«Это блокиратор. Он на время блокирует магические проявления, но не разрушает их».

— Эй, аккуратней, я же их перепутаю!

«Не перепутаешь, они разные, приглядись».

Ворон прищурился и принялся разглядывать оба, казалось бы, абсолютно одинаковых куска. Внезапно он увидел, как в блокираторе промелькнула красная искра, затем еще одна и еще… Сфокусировав зрение на угле, Ворон словно впервые увидел этот кусок. Он был пронизан очень тонкими красными нитями, с концов которых время от времени срывались искры. Первый же кусок, который разрушал заклятья, оставался непроницаемо черным.

— А что, есть и другие виды?

«Конечно. Это не редкие вещи. Стены камер Азкабана состоят из множества различных кусков. Они составляют сложные узоры, если приглядеться».

— И что они делают?

«У них два предназначения: во-первых, заключенные не могут в камерах колдовать. А во-вторых, стражи не могут зайти в камеры. Они магические существа, и их просто уничтожат эти узоры».