Великая литература оградила ее душу от очередных ужасов. В тот день мужество поступало к ней как непосредственно от самого идальго, так и от поэзии битвы при Алфуэнте.

И львы младые славили те раны

На их главах, как будто то венцы.

И, умирая, верили, что веру

Они святую защитить смогли.

А жизнь, они, конечно, знали

Была сегодня не про них совсем.

Она затаила дыхание. Не все выстрелы принадлежали идальго и его людям. Она узнала более глубокий рев пищалей наемников. Она боялась увидеть, что вот-вот белая рубашка идальго окрасится кровью.

И копья, словно молнии, затмили

Свет солнца над бойцами навсегда.

Их кровь покрыла землю алым слоем

Как кровь баранов на алтарь легла.

И вот она увидела, как какой-то невидимый ветер рванул левый рукав идальго, оставив в нем сквозную дыру. Она зашипела, как кошка. Но крови не было. Не было. Не было.

Вдруг, как тоже шок своего рода - битва закончилась. Тишина, затем топот и вопли убегающих. Ребекка глубоко вздохнула, потом еще и еще. Внимательные глаза врача. Всего лишь беглый взгляд, и мавр повернулся к ее отцу. Легкая улыбка прошла по его лицу. Ребекка, осознавая значение этой улыбки, покраснела от смущения. Но не сильно. Просто пожилой человек, любующийся фигурой молодой женщины. Никакой угрозы для нее в этой улыбке не было.

Отпрянув от окна, Ребекка рухнула на мягкое сиденье кареты. Она заплакала, закрыв лицо руками.

Через некоторое время, не прошло и трех секунд, она снова услышала скрип отворяющейся двери кареты. Она почувствовала, как в фургон зашел он, идальго. Осторожно, он опустился на сиденье рядом с ней и обнял ее за плечо. Не удивляясь неуместности своих действия, она склонилась к его плечу и уткнулась лицом в его грудь.

Мягкий шелк, твердые мышцы. Никакой крови.

– Спасибо, - прошептала она.

Он ничего не сказал. В этом не было никакой необходимости. Впервые с тех пор, как весь этот ужас начался в тот день, Ребекка почувствовала, что все ее напряжение и страх покинули ее. Впервые за многие годы, возможно.

Заполнил ли Потоп весь мир?

Сухой земли уж не видать нигде.

Странно, что именно это пришло ей в голову. Отринув ужасы в надежных руках незнакомого человека, она могла думать только о той, залитой солнцем и наполненной великолепной поэзией земле, которую она никогда в жизни не видела. Вытирая слезы об его шелковую рубашку, она вспомнила оду Авраама ибн Эзры к своему плащу:

Я развернул его, дырявый словно сито,

Во мраке ночи видно сквозь него:

Луна и звезды в небосвод зашиты.

Мой бесполезно шить - пришел уж срок его.

Глава 5

Идальго не оставался в фургоне надолго. Не больше двух минут. Ребекка не была точно уверена. Несколько из его людей подошли к экипажу. Состоялся быстрый обмен словами. Ребекка не могла понять многое из разговора, отчасти из-за акцента и отчасти потому, что они использовали незнакомые ей термины. И это было странным. Ребекка родилась и выросла в Лондоне. Она думала, что была знакомы с любыми нюансами английского языка.

Но она поняла суть их обсуждении. И в этом тоже было что-то странное. Идальго и его люди, казалось, были озадачены своим местонахождением. Они также были в очевидном замешательстве по поводу своих дальнейших действий.

Странно, очень странно. Страх снова начал закрадываться в сердце Ребекки. Идальго был человеком, которого все они явно уважали и обращались к нему за распоряжениями, но они не обращались к нему, как к дворянину. Это означало, что, несмотря на его галантность, он, видимо, был предводителем наемников. Пожалуй, внебрачный сын какого-нибудь мелкого барона одной из провинций Англии. Это могло бы объяснить и акцент.

Ребекка съежилась на своем сиденье. Наемники были изрядными мерзавцами, это знали все. Преступники без рода и племени. Особенно здесь, в Священной Римской империи, погрузившейся в пламя войны.

Ее глаза с мольбой обратились к отцу. Но на поддержку с его стороны можно было не рассчитывать. Ее отец боролся за свою жизнь. Мавританский врач держал его за руку и давал ему время от времени маленькие таблетки из флакона, взятого из его коробки. Ребекка даже и не думала возражать против такого лечение. Черный доктор излучал ауру компетентности и уверенности.