— Да не знаю я никакой тайны! — воскликнул герой, от волнения вновь привставая на лежанке и тут же опять откидываясь на подушки. — Не знаю я ничего. Это он… это Парис думал, вероятно, что я о нем что–то знаю!

— Значит, та женщина его обманула! — закричала Авлона, от волнения едва не роняя на себя медный чан, который она в это время устанавливала на треножник. — Значит, это с ним она и говорила! Я помню, он грозил, что ее убьет, а она как крикнет: «Я уже все рассказала Гектору!»

— Что за женщина, Елена? — спросил, хмурясь, Гектор. — Ты о ней знала?

Спартанка усмехнулась:

— Я знала, что у него есть женщина, с которой он постоянно проводит время, и что она бывает во дворце. А, может быть, она там жила. И он ее боялся.

— Вот и ответ! — воскликнула Пентесилея. — Парис мог убить ее — вот она ему и сказала, что тайну знает еще и Гектор. А о том, что этот урод может убить Гектора, она не подумала, или ей это было безразлично… Не знаю, погиб ли Парис в день падения Трои или скрылся, но если он жив, на моем пути ему лучше не попадаться!

— Значит, я была права, когда хотела убить его еще в младенчестве! — прошептала Гекуба, сделавшись белее холстов, которые держала в руках. — Значит, ты зря помешал мне, Гектор.

— Значит, зря! — эхом отозвался он.

— Почему же ты не предупредила Гектора, Елена? — спросил Троил, не меньше других потрясенный всем, что услышал.

— Как я могла? — спартанка истерически расхохоталась. — Он давно уже приставил ко мне своих рабов и рабынь, они от меня ни на шаг не отходили, я даже в своей спальне ни мгновения не бывала одна! Он боялся, что я убегу от него к ахейцам, боялся, что я о чем–то догадываюсь… Он всего боялся и ненавидел меня! Но я ухитрилась в тот день послать рабов с поручением рассказать Гектору о якобы подрытой ночью стене дворца и о том, что кто–то пытался туда проникнуть, и это задержало его надолго. Я знала, что с наступлением утра в храм придет жрец Хрис, появятся люди, и убийство станет невозможно. Я только не думала, что ты, богоравный Ахилл, тоже придешь туда на рассвете. Я виновата в том, что он тебя…

— Ты спасла Гектора, и за это я тебе прощаю то, что случилось со мной! — искренне воскликнул герой. — Ведь среди родни моего друга нет великой морской богини!

Взгляд, брошенный им при этом на Пентесилею, выражал столько лукавой нежности, что молодая женщина, только что кипевшая негодованием, сразу вспыхнула и смущенно отвернулась.

— Таким образом, многое прояснилось, — сказал Гектор, и от его волос по лбу и щекам скользнули тонкие струйки пота — волнение и напряжение дорого стоили раненому герою. — Хорошо, что мы заговорили о старом Агелае и его хижине. Мама, прошу тебя, приди в себя. Мама, я знаю, что тебе больнее нас всех! Но ты такая сильная! Среди этого ужаса ты оказалась самой сильной. Я знаю, о чем ты думаешь.

— Ты ошибаешься, Гектор! — голос Гекубы прозвучал твердо, и ее глаза, когда она, отложив влажные холсты, вошла в шатер и подошла к сыну, были совершенно сухими. — Я не об этом думаю. Я думаю, как нам воспользоваться советом Елены. Он очень разумен. Хижина Агелая могла бы нас спасти. Это близко от города, там место, защищенное от штормов — я ведь прежде там тоже бывала. А тебе, Антенору и особенно Деифобу сейчас нужнее всего покой и хорошая пища. Только вот как мы туда доберемся? У нас нет лодки.

Все поняли, что этими словами царица намеренно прерывает страшный для нее разговор. И сразу стали обсуждать, как поскорее добраться до маленькой бухты и хижины старого Агелая.

— Можно пройти берегом до скал, дождаться отлива и перебраться по воде в малую бухту, а оттуда на берег! — предложил Антенор.

— Не выйдет, — возразил Гектор. — Я это место тоже помню — у меня там корабль однажды сел на мель. Дно неровное, да и расстояние вдоль рифов слишком большое. Так–то дойти можно, но нас троих тащить!.. Я, пожалуй, через два–три дня и смогу вставать, но вряд ли сумею твердо ступать на правую ногу. Может быть, она и не сломана, но разбита сильно… Деифоб еще очень плох, да и ты, Антенор, тоже пролежишь еще немало. А если сделать плот?

— Это, вероятно, единственный выход, — произнес Ахилл задумчиво. — Правда, море не внушает доверия… Сейчас оно безмятежно, но ветер с запада, а это всегда признак неустойчивой погоды. Елена сказала, что на лодке плыть четыре часа. На плоту, значит, часов шесть. А если в это время налетит шторм? В лодке можно быстро причалить, а что делать с плотом, если ветер погонит его в море? Весел он плохо слушается, а у нас и весел нет — только палками грести! Все это было бы пустяком, если бы не раненые…

— Глупости, выплывем, как пустые бычьи пузыри! — проговорил Деифоб. — Лодку ведь быстро не выстроишь, и инструментов у нас нет. А перебираться необходимо. Итак, здоровым предстоит строить плот, а нам лежать и понукать их, чтоб не ленились!

В это время Крита махнула рукой и крикнула:

— Справа, на берегу, человек! Но беспокоиться не о чем. Это Терсит, он тащит сюда корзину с рыбой, тяжелую, он тянет ее обеими руками и бранится так, что уже и отсюда слышно.

Спартанец подошел, вернее, подковылял к шатру, таща корзину, до краев наполненную рыбой, крабами и раковинами всевозможной формы. По лбу Терсита катился пот.