— Я никуда не уйду, — пробормотал Пак. — Контракт истекает только через три с половиной года, а значит, я имею право жить здесь все это время.

— Дерзишь?

— Уточняю.

Гиндо недовольно поджал губы и поднялся на ноги, глядя на парня сверху вниз.

— Я знал, что однажды все так и случится. Мне не нравилось, что Рэни бегает к тебе, но теперь я просто ненавижу этот факт. Поэтому если ты не отступишь первым, то я сделаю все, чтобы разлучить вас раз и навсегда.

— Не думаю, что вправе перечить тебе, — пробормотал Чанёль, подтягивая ноги и медленно поднимаясь. Кое-как упершись руками в стену, чтобы не упасть, парень уверенно посмотрел на мужчину напротив. — Но я не откажусь от своих чувств.

— О каких чувствах идет речь? У вас четырнадцать лет разницы! — гаркнул Гиндо, одарив Пака колючим взглядом.

— О тех же, что были у тебя к твоей жене, — спокойно ответил Чанёль, задевая старые раны, о которых мало кто знал. — И думаю, ты прекрасно понимаешь, о чем я говорю.

— Убирайся! — крикнул господин Ли, буквально за секунду краснея от злости. — Больше никогда не появляйся у нас на пороге!

— До встречи, — назло ему произнес Чанёль и, оттолкнувшись от стены, вышел на улицу, тут же услышав, как за ним громко хлопнула дверь.

Нет, пока рано сдаваться. Он использовал далеко не все свои козыри. Гиндо обязательно должен его выслушать, но для начала пусть немного успокоится.

Глава 16

Когда человек хочет чего-то, но не может этого получить, жизнь его становится в буквальном смысле чертовски невыносимой. Настолько, что раздражают малейшие детали, как, например, плохо закрученный кран на кухне, шипящий телевизор, когда ночью отключают каналы, чужой храп в соседней комнате или громкий смех ребят, проходящих мимо дома и словно пытающихся показать всем и каждому, как они счастливы. Причем это происходит именно в тот момент, когда уровень «тошно» зашкаливает за красную отметку.

Часть человеческого мозга, которая отвечает за нежность и любовь, также наравне отвечает за ненависть и жестокость. Нет даже малейшей грани, разделяющей эти чувства, что порой сводит с ума. Когда хочется задушить любимого человека в своих объятиях и когда задыхаешься от слёз, потому что в пылу ссоры ударил возлюбленного. Все так запутанно и так сложно…

Чанёль любил и ненавидел в свои тридцать, он понимал самого себя, мог прочесть свое сердце без подсказок разума, но единственное, чего он не мог сделать, так это получить желаемое.

Вцепившись в горлышко бутылки, парень сильно сжал зубы и зажмурился, пытаясь отогнать пьяное наваждение, что прямо в эту минуту в дверях ночного бара появилась Ли Рэни. Он знал, что это никак не может быть она, потому что Гиндо не стал ждать, пока все покатится коту под хвост, и на следующее же утро увез дочь. Он также отобрал у нее мобильник, чтобы с девушкой не было возможности связаться, а новость о переезде Пак узнал от их соседей, которые, как обычно, знали все обо всем.

Боль медленно отравляла его кровь, заставляла цепенеть, и, чтобы хоть немного притупить ее, парень сделал очередной глоток алкоголя.

– Твою мать, Пак, ты так сопьешься! – рядом с разгону приземлился Чондэ, которому Чан позвонил полчаса назад, пригласив друга разделить с ним пьяную участь. Брюнет обаятельно улыбнулся и ощутимо хлопнул страдальца по спине. – Выглядишь дерьмово, брат! Что у тебя произошло-то?

– Его снова кинули, - откуда ни возьмись вырос Чонин, демонстративно поправляя гипс с рукой и приветственно кивая их общему знакомому.

– Тебя вообще не звали, - глухо отозвался Чанёль и сделал очередной глоток, но Ким проигнорировав брата, плюхнулся на свободный стул у стойки и жестом заказал себе пиво.

– Ты забыл? Мне не нужны никакие приглашения. Никогда в них не нуждался, - делая умный вид, ответил Чонин, и весело подмигнул ничего не понимающему Чондэ, что все еще ждал объяснений. – Короче, моего братца снова продинамили, и в этот раз все до банальности похоже: отец его девушки забрал дочурку и спрятал ее подальше от дяденьки-извращенца.