Учитель. Какой ужас. (Короткая пауза.) Но все-таки хоть пожила хорошо.

Старуха рыдает.

Чего вы только ни делали для нее. Это главное. Да. Что тут скажешь. Красивая была кошечка, чистое, ласковое, обаятельное существо. Я тоже ее любил.

Старуха рыдает.

А я отдохнуть прилег на часок — перед уроком — сожалею, что это могло случиться — и осуждаю — но что же теперь поделаешь…

Старуха рыдает.

Но жизнь у нее была прекрасная, это главное, для кошки лучшей жизни нельзя и представить.

Старуха. Мерзавцы — убийцы последние — все убийцы…

Учитель. Извините, я должен к уроку готовиться — с утра пять уроков провел — и всего лишь одно окно — очень жаль…

Выглядывает Соседка, наблюдает, стоя в дверях.

Старуха. Сколько я по очередям-то стояла — на рынке — в лечебнице — когда она заболела — когда ее взяли в стационар — я бога молила, носила ей головы — а когда голов не было — они не всегда ведь бывают — их на корм часто мелют — когда не было, я печенку носила — говяжью — потому как свиную-то им нельзя — я лекарства ей доставала, которых в лечебнице не было — уж я ее холила — шерстка бархатная была — на прививку водила — и вдруг взяли ее — животинку невинную — на шею веревку — и вздернули — наверно, звала меня, когда ее, бедную — а меня не было — не могла ей помочь — что она думала про меня — что думала… (Рыдает.)

Учитель. Но ведь вас дома не было — вы ушли — как раз ей покупали…

Старуха. А ведь утром-то — я подумала — на два дня еще хватит ей — зачем было идти — я как чувствовала — будто голос какой мне шепнул: на два дня еще хватит — не надо сегодня — уцелела бы Мурка — но я не послушалась голоса…

Соседка. Кошка сдохла?

Учитель. Ну да.

Соседка. Что, повесили?

Учитель. Похоже… Простите, что я по-домашнему…

Старуха рыдает взахлеб.

Как бы ей плохо не сделалось.

Соседка. Где повесили-то?

Учитель. Не знаю… — на перекладине — простите, я не одет. (Старухе.) Я принесу валерьянки — вы слышите?

Соседка. На перекладине?

Учитель(Старухе). Я прошу вас — нельзя так — вы сердце себе угробите — нельзя так…

Соседка. Я знаю, это мальчишка сделал.

Учитель. Какой мальчишка?

Соседка. Ну этот — его отпустили — я только что его видела. Иду домой — полчаса простояла в продмаге — навьючилась — а он здесь, вымахал, здоровенный…

Учитель. Не надо так убиваться. Я сейчас принесу валерьянки, если позволите…

Соседка. Прямо на перекладине?

Учитель(Старухе). Я прошу вас, послушайте…

Старуха. Бандиты — убийцы последние — все их племя…

Соседка. Его работа — наверняка — я иду — нагрузилась — вдруг вижу — они тут болтаются — он и дружок его — я его сразу-то не узнала, потом думаю: да ведь времени-то прошло уж порядочно — вымахал, не узнать — я дверь отпираю и вдруг думаю: чего это он явился — ведь он же в спецшколе — наверно, удрал.

Учитель. Тут все время какие-то люди шляются.

Соседка. Никто тут не шляется. Откуда вы взяли?

Учитель. Мужчины какие-то шляются без конца.

Старуха. Беззащитную животинку — за что — разве можно — да они уродились такими — зверье!

Учитель. Я прошу вас, не говорите так, нельзя давать волю подобным чувствам, это неправильно.

Старуха. Вы меня не учите, как мне вести себя!

Учитель. Тысячу извинений, но все-таки…

Старуха. Вы меня не учите. Хоть вы и ученый, а меня учить нечего! Я сама разберусь, что мне чувствовать!

Учитель. Помилуйте, я не хотел — но посмею заметить — убийцами называть — всех подряд — из-за кошки — хотя, разумеется, она была прелесть — но все же это несправедливо.

Старуха. А тварь беззащитную убивать — справедливо?! Единственную мою, единственную… (Рыдает.)

Соседка. Зачем вы ее обижаете!

Учитель. Я вовсе не обижаю. Я и кошку не обижал, что вы, право. Прелестная была кошечка. И очень прискорбно — очень прискорбно, что так получилось.

Старуха рыдает.

Соседка. Вы ее видели? Как висела?