Учитель появляется в дверях — уже в туфлях, но еще без галстука. Смотрит.

(Лопатой, потом ногами вбивает крошево в землю.) Для моей жратвы — места не было — в морозилке — теперь будет — теперь в морозилке — моя жратва — лежать будет — я тебя по врачам таскала — когда ты лапу себе пропорола — лекарства тебе доставала — импортные — чтобы я для кого-нибудь — хоть когда-нибудь… (Топчет землю.) Вот тебе — получай. (Задыхается, свирепо оглядывается по сторонам, швыряет лопату рядом с топором, бросается в дом, хлопает дверью.)

Пауза.

Отец. Говорю — ненормальная — ее надо в психушку — нет? Совсем шизанулась — еще на меня писала — а эти приходят — вынюхивают — говорят, беспорядок — детей не кормлю — а они мне квартиру дали? И еще, мля, приходят — дескать, старуха — вот эта — что она, их к себе возьмет — малахольная — просили ее? Чо ей надо? И еще приходят — чуть сквозь землю не провалился — что я с ними один-то — да еще на больничном сидел, так ведь было? Скажите им, господин учитель! Приходят — вынюхивают тут — в душу мать — котелками своими качают — да таких ненормальных в психушку надо.

Учитель уходит, закрывает дверь. Пауза.

Соседка уходит, закрывает дверь. Пауза.

Старшина. Ну, мы пошли. Заглянем еще.

Отец. А что ли нормальная? Пришли и забрали обоих — из-за нее, мля — я что, виноват?

Старшина. Ладно, пошли.

Новичок. Перекладина-то — точно такая была — куда ее дели потом? Не помню.

Старшина. Ну ладно, бывай.

Отец. Бывай. Бывайте.

Новичок. Пока.

Старшина и Новичок направляются к выходу.

Отец. Говорю — ненормальная — кошку тут зарывать — серьезно вам говорю…

Старшина и Новичок исчезают в подворотне.

Бывайте! (Короткая пауза.) Кошку тут зарывать… (Уходит к себе.)

Входит Старуха, направляется к двери Соседки, останавливается, идет к двери Учителя, останавливается, стучит. Учитель открывает — еще без галстука, с книгой в руке.

Старуха. Извините меня, господин учитель, простите, что потревожила…

Учитель. Ничего, ничего. Правда, я тут к уроку готовлюсь…

Старуха. Уж вы не серчайте, но уж больно мне…

Учитель. Ради бога. (Вздыхает.) Хотя я готовлюсь к уроку, но ничего. Проходите, пожалуйста.

Старуха. Нет, нет — но уж дело такое, ну просто никак — вы не бойтесь, я успокоилась — я не буду — я уже не такая — уже не такая — чокнутая — как только что — вы, наверно, подумали, я и правда…

Учитель. Ну что вы.

Старуха. Но я успокоилась — вы не думайте — я вовсе не потому сейчас — хотя горе ужасное — но вы не бойтесь, господин учитель — я плакать не буду — хотя, знаете, как это больно…

Учитель. Еще бы. Конечно.

Старуха. А ведь знала я — боялась все время этого — думала, что со мной будет, ежели вдруг… (Борется со слезами.) Я не плачу, господин учитель, не бойтесь — я-то все за себя боялась — и думала, может, бог даст, я раньше умру — может, она меня переживет — нехорошо это было с моей стороны — я знаю — ведь что тогда с ней-то было бы — кто кормил бы ее — хотела легко отделаться — не мне чтобы Мурку оплакивать — а ей меня — как не совестно было?..

Учитель. Да, да — все мы так…

Старуха. Я даже себе представляла — если она — что будет — если сперва она — даже плакала наперед — чтобы — как вам сказать — понимаете — представляла, будто она уже — а она живая была — я ее наперед оплакивала — грех ведь это — или просто мне пореветь хотелось — вот я себе и придумывала — чтобы плакалось слаще — иногда человеку ведь нужно поплакать — но теперь это все по-другому — не знаю, но по-другому — скажите мне — только не гневайтесь, господин учитель, — разве знала я, что это так страшно — скажите — бог существует?

Учитель. Почему вы об этом спрашиваете?

Старуха. Потому, если нету — не знаю, но если нету его — тогда — тогда это все — не понять. Ничего не понять, господин учитель. А если он есть — то, значит — если есть, значит, видимо, я где-то в чем-то — тогда это Он — понимаете — Он меня покарал — и тогда — все в порядке — потому, если Он, значит, я заслужила — я все заслужила, даже такое. (Короткая пауза.) Не может его не быть, господин учитель. И все это мне по заслугам, потому что грешила много. Да, да, так и надо — значит, должна терпеть — коли я заслужила. Я и в церковь-то не ходила — в детстве только — а потом уж нет — даже и не задумывалась о таком — хотя бывало — позднее — но это не то — не совсем — бывало, в лечебнице — когда в приемной сидишь — народу там много — с попугаями, с кошками, с хомячками — с собаками да морскими свинками — люди всякие там попадались — собак бродячих сдавали — отлавливали и сдавали на опыты — за двадцатку — таких живодеров — их за версту видать — я таких отличала — но по большей-то части там были люди порядочные — стариков много — я гляжу на них, думаю: не дай бог мне такой судьбы — на старости лет вдвоем с кошкой остаться — не дай бог — и ведь люди-то все хорошие — добрые — я и думала: ну за что им такая судьба? Понять не могла. Как-то встретила там старушонку — славная, лет восьмидесяти наверное, девяноста — вся в морщинах — кошечку принесла — одна с ней осталась, с кошечкой — их две было, вроде как сестры — но одна умерла — и другая больная сделалась — как она испугалась, старушка-то — рассказывала, у них раньше сорока жила — умная была птица — все понимала — так вот, когда умер старик, муж ее — сорока есть перестала — так с голоду и подохла. Очень умная, говорит, была птица. Я там часто сидела — у нее то одно, то другое — у Мурки-то — да и славно там было — разговоры — все жалуются — на жизнь сетуют — все равно хорошо — сидишь думаешь — отчего это люди такие несчастные — ну, не все — только те, которые одинокие — но уж больно их много таких — больно много — вон и вы — не в обиду будь сказано — бобылем живете — отчего, думаю, это так? — прожил жизнь — и один как перст — страшно это — страшнее и нет ничего — помрешь, и оплакать некому — отчего это так получается? Хотя всерьез-то — как надо бы, я об этом тогда не задумывалась — у меня, слава богу, хоть кошка была…