А нам открыт лишь блеск ее наряда,

Лишь зелень, что теснится в беспорядке.

Из ямы корень лезет в исступленье,

Нацелясь в небеса кривым стволом.

Со всех сторон — напор, возня, движенье

Могучее. Но где же сердце в том?

Дон Жуан

То сердце, что рождает все живое,

Поток, что умерших берет с собою,

Есть наш Господь. Вселенной властелин

Ее в объятьях держит Он один.

И в упоенье долгой первой ночи

Он прелесть женскую отдать не хочет.

Ликует жизнь, и Он живет, ликуя,

Сжигая деву жаром поцелуя.

Она горит, Его послушна воле,

И девственницы стон — вершина боли,

И сам я на вершине обладанья

Есть Божий пульс и Божие дыханье.

А вон и монастырь. Он скрыт от взора.

Звонят — видать, молитва будет скоро.

Пришла пора унылых песнопений;

А здесь в лесу — призывный крик олений!

Как у святых отцов хватает сил

Назло природе сдерживать свой пыл?

О, как нелепо самоотреченье,

Когда вокруг живых сердец биенье!

(Девицам).

Ну, потаскушки, посмеемся вместе!

За мной в обитель следуйте, как свита,

Затянуты, бородки все на месте,

Костюм пажа и шпага не забыта.

Смотрите, чтоб не выдало вас что-то.

Вы по-мужски въезжаете в ворота.

Когда ж за стол с монахами мы сели

И лютню взял я, поглядев лукаво,

Тогда пусть начинается забава

И можете раскрыть, кто вы на деле.

Вот посмеюсь над иноком прилежным,

Когда его сразят оружьем нежным,

Когда обет, что дан был чернецами,

Забудется — под рясой вспыхнет пламя

И братия, веселием объята,

Не станет слушать гневного аббата!

В монастырской трапезной за столом сидят Дон Жуан, Марцелло, монахи — около каждого монаха — девка; настоятеля пока нет.

Первый монах

Сохрани, Господь!

Искушает меня плоть!

Второй монах

Это дьявол в женском виде!

Глянь-ка, что горит во взоре.

Демон, сатана, изыди!

Горе, бедному мне, горе!

(Молится).

Дон Жуан

Молишься, монах, прилежно!

Но глаза твои, как вижу,

В сторону косясь бесстыже,

Грудь малютки гладят нежно?

Третий монах

Рвусь на волю из темницы

Вопреки своим зарокам —

Смутный рай нам только мнится,

А девчонка здесь под боком!

(Целует ее).

Девка

Ничего плохого, право,

Не скажу я про монашка —

Мне и речь его по нраву,

И намучился, бедняжка!

Дон Жуан

Могут даже здесь мужчины

Знать экстаз и упоенье,

Ибо смотрят в восхищенье

На священные картины.

Но сильней горит любовь,

Если, позабыв запреты,

Видят вдруг они портреты,

В коих есть и плоть и кровь.

Четвертый монах

Глупый папа был Григорий,

Сколько нам принес он горя!

Пятый монах

Да, Григорий-то Седьмой

Не любил, как мы с тобой!

(Целует девку).

Шестой монах

Жил безбрачья ужас где-то

В келье мрачной и унылой.

Нынче я женюсь на милой,

Пусть в огонь летят обеты!

Настоятель

(стоя в дверях)

Грешники! Исчадья ада,

Позабывшие о чести!

Гнева Божьего разряды

Пусть уложат вас на месте!

Пакостники, блудодеи!

Боже, дай мне сил скорее!

С дерева Господней славы

Дай мне сбросить, Боже правый,

Мерзких слизней с червяками,

Дай на них обрушить пламя!

Дон Жуан

(смеясь)

Весь запал твой — вхолостую!

Плетку сам бери тугую!

Глянь-ка: лавки опустели —

Убежали все украдкой,

Чтоб игре предаться сладкой

С потаскушкою в постели.

Настоятель

(отпрянув)