Затем нас пригласили на ужин, где мне представился шанс лучше узнать родителей Билла. Он говорил, что его мама художник, а отец играет в какой-то группе. Это единственное, что я знаю о них. Так же Али познакомил нас со своей женой - Ариньхья. Красивое имя, и жена у него красивая. Молодая, хоть и родила пятерых детей. Двое из них мальчики, и трое девушек. Дочери у них тоже красивые, я даже на секунду подумал о... ну, в общем не важно.

Было довольно весело делать вид, что мы с Биллом не знакомы. Нас ним посадили рядом и Симона то и дело рассказывала разные истории о брюнете, хорошая возможность узнать о нем побольше.

– ...а еще Билли очень любит рыбок, представляете?
– Женщина смешно улыбалась, заразительно я бы сказал, - в детстве у него много рыбок было.

– Только они все дохли каждую неделю...
– смеется его отец.

– Потому что я их не любил и скармливал коту!
– бурчит Билл, - только этот подлец их тоже не любил, приходилось назад в аквариум кидать.

Все засмеялись. Получалось так, что Али переводил наши разговоры своей жене, и она смеялась позже остальных. Дети с нами не ужинали, они, оказывается, редко едят вместе с родителями.

– Томас, а вы ведь с Али в одной фирме работаете?
– Курт смотрит прямо на меня, я киваю.

– Да, я глава Нью-йоркского филиала компании «London».

– Что ж, - продолжает Курт, - получается Американская компания, носящая Английское название, в которой работают немцы и арабы?

– Ха-ха, ну, да, - киваю, - что-то вроде того. Мой филиал занимается рекламой.

– А Билл у нас художник,- говорит Симона,- правда, он всегда мечтал стать врачом, но...

– Но не сложилось, - улыбается брюнет.
– Том, а что ты еще про себя можешь рассказать?!

– А что тебе интересно?!
– смотрим друг другу в глаза.

– Ну, не знаю, - он смущается и отводит взгляд, но его отец спрашивает за него:

– Том, а ведь Билл тоже в Нью-Йорке живет...вашей фирме нужны толковые художники?

Мы с Биллом переглядываемся, брюнет облизывает губы, я отвечаю:

– Нужны, но только толковые...

– Я никогда не стану работать в офисе, - говорит Билли, - это невыносимо. Целыми днями в жарком и тесном помещении с другими людьми. Не хочу. Это же убивает творчество...

– Не обращайте внимания, Томас, Билл у нас слишком творческая натура...
– улыбается Симона.

– И все-таки, Билл, а почему ты бросил медицинский?

Каулитц пинает меня под столом. Я ведь знаю, что эта его история как-то связана с тем человеком, который его обидел. Все смотрят на Билла, он вздыхает, поворачивается ко мне, смотрим друг другу в глаза, а он говорит:

– Я не поладил с преподавателем. У нас с ним были разные взгляды на жизнь, мне пришлось уйти.

Киваю, еле проглатываю комок, что встал в горле:

– Преподаватель, да, я понял...

Дальше мы говорили о всякой ерунде. И Билл вроде расслабился. Хотя все равно дергался, когда я случайно касался коленом его колена. Я видел как в такие моменты он замирал, быстро облизывал губы и вновь начинал что-то быстро рассказывать. Дурак. Неужели он думает, что я не вижу этого? Я могу только улыбаться. Тепло улыбаться.

Мы возвращаемся в комнату. Биллу постелили на ложе возле окна. Шикарно. Места там много, а вид красивей. Умываюсь перед сном. И понимаю, что будет очень сложно спать рядом с ним. Близко, но далеко. Укладываюсь под одеяло, оно тонкое и легкое, я бы даже сказал, что это больше простынь, чем одеяло.

Свет уже погашен, а мы лежим в своих кроватях, и я чувствую себя женатым мужем. Будто мы с женой приехали в гости к ее маме, а ее отец не разрешает нам ночевать в одной постели. Черт. Отворачиваюсь, чтобы не смотреть в его спину.

Bill ©

Я верю в то, что произошло случайно. Это просто случайность. Меня кто-то проверяет. И я пройду эту проверку. Пусть Эртройт обломается. И пусть все боги обломаются. И кулон мой пусть ко всем чертям катиться. Если я доверю этой безделушке что-то решать, что я полный идиот.

Я слышу его дыхание. И не могу понять, почему мы не лежим в одной кровати.

Идиот. Спи, Билл, спи. Завтра день быстро пролетит. Потом еще пять таких быстрых дней и ты окажешься дома. Далеко от этого назойливого немца.