Правильно, брать свою задницу в руки и побеждать самой! Никто не решит ваши проблемы, и никакой принц на белом BMW не прискачет спасать вас от трудностей повседневной жизни.

Запомните это и перестаньте уже верить в сказки!».

***

Разморенный жарой большой белый пес лежал на прохладном полу, удовлетворенно поскуливая и периодически приоткрывая один глаз, чтобы проверить, что делала его хозяйка. По квартире разносилась приятная джазовая мелодия; пахло розами и дождем, а из окон открывался захватывающий дух вид на ночной Нью-Йорк.

Город захватывал. Тысячами огней, оживленными звуками и своей аурой, город раскрывал свои объятья, накрывая покрывалом из дождя и шепота листвы Центрального парка.

Пес заинтересовано зашевелил ушами. В приглушенном свете можно было увидеть темные очертания облокотившейся о подножие дивана фигуры. Девушка перебирала в руках подол платья и устало прикрыла глаза, мысленно считая каждую секунду.

Именно сейчас она чувствовала себя так, будто невероятно тяжкая ноша давила на ее плечи. Что-то противное и колючее скреблось об ее внутренности, напоминая тупой болью под самым сердцем о прошлом. Это что-то неприятно копошилось, взбудоражено пытаясь выбраться наружу, и она не знала, что с этим делать.

Люси и не предполагала, что все могло обернуться таким образом. Тогда, шесть лет назад, упаковывая в коробку маленькие, значимые презенты «Баристы» ей казалось, что вместе с этими вещами она отправляла ему своеобразное послание.

«Уйди. И больше не приходи. Не появляйся в моей жизни. Пожалуйста».

Он не услышал ее, снова перевернув все с ног на голову. И хоть он и не представлял, кем она была на самом деле, разве это имело значение? Он был здесь. Он нашел ее в этом огромном городе, даже не подозревая о том, кого именно он нашел. Он появился спустя годы, широко улыбнувшись и напомнив своим появлением о том, о чем она так тщательно пыталась забыть.

О том, что и она может бояться. О том, что и она может быть жалкой трусихой, которая была слишком напугана, чтобы сделать шаг вперед, вместо того, чтобы делать десять шагов назад. О том, что исправить что-то иногда бывает слишком поздно.

Люси открыла глаза, посмотрев на часы.

20:55.

Плю заинтересованно проследил за тем, как его хозяйка решительно встала, поправив прическу, и обреченно вздохнула. С любопытством гавкнув, пес с готовностью встал, готовый идти за хозяйкой, но Люси только с улыбкой качнула головой, пройдя мимо него.

– Прости, милый, но здесь ты мне не помощник, - прошептала она, зарывшись рукой в мягкую шерсть.
– Это я должна сделать сама.

Квартира погрузилась в тишину. Потух свет. Дверь захлопнулась.

И только тихий гул города мягко шептал свою песнь.

***

Ровно в девять часов вечера Люси постучала в дверь своего соседа. В руках она держала бутылку отменного Ле Монраше, купленного в винном магазинчике чуть ниже по улице; на лице – маску, которую довела до совершенства за последние шесть лет; в сердце – страх, который маленькими колибри бился о прутья сдерживающей его клетки.

Она была сильной, и пережить ужин со своим прошлым не составит ей труда. По крайней мере, Люси надеялась на это.

Дверь открылась, тут же выпуская на площадку дерзкие нотки джаза и аромат мужского одеколона. Губы девушки дрогнули в улыбке. Нацу казался взбудораженным: волосы были растрепаны больше обычного, глаза блестели шальным блеском, и на заправленной в джинсы рубашке было расстегнуто пару пуговиц. Люси невольно отметила выпирающие ключицы и сильную шею.

– Ох, ты прямо как часы, - улыбнулся парень, пропуская Хартфилию в квартиру.

Девушка переступила порог, оглядевшись по сторонам. Планировка была такой же, как у нее, и это сразу же располагало.

– Не люблю опаздывать, - проговорила Люси, отдавая вино Нацу, который тут же жестом указал в сторону гостиной. – Я вижу, ты подготовился.

Нацу усмехнулся, ставя бутылку на стеклянный журнальный столик, на котором уже в ряд были поставлены несколько фирменных пластмассовых стаканчиков для кофе разного размера и предназначения. Тут же были различные ингредиенты, а чуть поодаль стояла кофе-машина, и на диване лежал фирменный фартук «Fairy tail».