Так вот, на вступительных я немецкий сдал на тройку, а через год, сдавая кандидатский минимум, не просто получу отличную оценку, мой ответ будет особо отмечен комиссией с точки зрения знания языка. Но это станет возможным только благодаря тому, что я попаду в руки такого преподавателя, как Анна Андреевна Бойко, окончившей Институт иностранных языков перед войной в том выпуске, которому еще преподавала немецкая профессура – носители языка, – арестованная в 1937 году. С приходом тех, кто просто учил иностранные языки, уровень преподавания, по ее словам, многократно снизился. Но это будет потом.

Еще одна истина в Афганистане подтвердилась: А.В. Суворов прав, утверждая, что тяжело в ученье – легко в бою.

Никогда не забуду подполковника И.Е. Пузанова. Игорь Евгеньевич Пузанов, командир 149 полка, а затем заместитель командира нашей дивизии даже у офицеров вызывал зубной скрежет требовательностью до педантичности и своим мастерством загонять на учении до полусмерти. Но когда дело доходило до боевых выходов – все стремились попасть под его руку: именно он так организовывал любую операцию, что она проходила с минимальными потерями или вообще без потерь. Его ругали. У него учились. И ему подражали.

Вообще, с командирами мне везло, с признательностью вспоминаю каждого. А уже в депутатские годы познакомился и со своим командующим ОГСВА – генералом армии В.Ф. Ермаковым. Горжусь службой под его началом.

Афганистан в моей жизни, как и в жизни каждого, кто прошел его солдатской дорогой, – это бесценные страницы жизни, связанные, с одной стороны, с молодостью и радостью, с другой – с разочарованиями и горечью потерь.

Не просто расставаться с иллюзиями. Тяжело терять друзей и даже просто сослуживцев.

Когда меня спрашивают, почему максимализм меня обуревает, то я искренне отвечаю: потому что я увидел в Афганистане человека, с которого заживо сняли кожу. Именно так нам сказал судебный медик, прибывший из Кабула, показывая на то, что осталось от нашего сослуживца. Это было оставшееся без конечностей тело, точнее, кусок мяса. А ведь многие лично знали этого солдата перед тем, как он с приятелем ушел за анашой в кишлак. Второго так и не нашли. А то, что осталось от первого, обнаружили на второй день после того, как были подняты по тревоге, в излучине реки.

Именно тогда, глядя на страшные останки, я дал себе слово: ради того, чтобы этот ужас не пришел ко мне на Родину, чтобы остановить этот страх Божий подальше от родных краев, я буду жить решительно и бескомпромиссно. Я должен оправдать право остаться живым здесь.

Именно Афганистан приучил радоваться каждому прожитому мигу. Мы не боялись смерти, но и на встречу с ней не торопились.

Опасайтесь тех, кто вообще отрицает страх: если человек утверждает, что никогда не боялся, он говорит неправду, а если он говорит правду, то это не человек. Преодолеть страх, но при этом не допустить глупостей и решить поставленную задачу – вот в чем солдатская наука побеждать.

Страшно бывало. До сих пор с содроганием вспоминаю поздний вечер лета 1982 года, когда при выполнении задачи в Кабуле возникла реальная угроза не просто погибнуть, а бесславно пропасть без вести, просто исчезнуть, не выполнив приказа командования. Установить, что мы не дезертировали было бы невозможно. Вот это страшно – безвинно еще и честь потерять. К счастью, все сложилось успешно. Солдатское счастье!

Конечно, Афганистан никогда не уйдет из нашей памяти. Иногда он откликается самым неожиданным образом.

Через два года после службы, при прохождении медицинской комиссии, врач, рассматривая рентгеновский снимок грудной клетки, спросил, когда у меня были сломаны два ребра. Пожимаю плечами: не ломал. А потом соображаю: весной 1983 года меня бросило грудью на бруствер, да так, что света белого не видел. Не мог ни вдохнуть, ни выдохнуть. С ужасом думал, что вот-вот задохнусь. Какая нелепость! Пули свистят – ничего, а умереть как какой-то задохлик! И только чудом – от страха глупо погибнуть – смог восстановить дыхание. На груди потом был небольшой синяк, а через годы оказалось, что были сломаны ребра.

Никогда не жалел ни о своей срочной службе в армии, ни о службе в Афганистане. Даже когда в конце 80-х годов «афганцы» стали крайне непопулярны, когда чинуши разных уровней стали говорить, что они нас в Афганистан не посылали, и вообще, нас слишком много для воинских льгот. Записные разоблачители заявили об исторической ошибке Политбюро – вторжении в Афганистан.

Не считал и не считаю приход Советской Армии в Афганистан ошибкой. Это была одна из самых успешных советских миротворческих миссий. Сегодня это понимают и признают сами жители этой многострадальной земли.