Наконец, в какой-то траурно-торжественной обстановке, после кучи напутствий от родителей, Морган выпил зелье и закрыл глаза. В последние секунды ему стало интересно, какие Хлои сны. Наверное, такие же яркие как и она сама? Наполненные жизнью и движением.

Но его ждал очередной сюрприз.

Он оказался в темном, мрачном и безжизненном лесу. Не слышно было не то, что птиц, животных или жуков, даже ветер не коснулся ни одной ветки на таких высоких деревьях, что их кроны были спрятаны где-то высоко, в пугающей темноте. И в этом - слово само пришло ему на ум - мертвом месте, пугающем даже демона, отчетливо слышались женские крики и мужской голос.

Морган не сомневался насчет того, кто кричит. Поэтому поспешил на помощь.

Буквально через десяток шагов он оказался на залитой лунным светом поляне. Посреди неё лежала и плакала Хлоя, а рядом стоял Хейнтлин. На девушке была только длинная белая ночная сорочка, резко контрастирующая с окружающим её мраком. А незаплетенные рыжие волосы так и вовсе горели, словно костер.

А Хейнтлин был одет практически так же, как и в предыдущую ночь. Морган было принял его за кошмар переволновавшейся девушки, но что-то было с ним не так. Прошло несколько секунд, прежде чем Морган понял, что не так. Полудемон двигался слишком свободно, и у него была своя воля, как и у Моргана. Значит, он попросту провел такой же ритуал, что и он, чтобы вторгнуться в сон Хлои.

Пока Морган рассматривал открывшуюся перед ним картину, Хейнтлин, склонился к девушке и, хорошенько её тряхнув, заставил смотреть на себя:

– Хлоя, - его голос был полон страсти и одержимости.
– Как ты не понимаешь! Я не хочу делать тебе больно! Я люблю тебя! Я хочу тебя!

Мужчина попытался поцеловать её. Морган бросился оттаскивать его, но Хлоя его опередила: схватив какую-то корягу, она со всей силы врезала по потерявшему от страсти голову Хейнтлину. И попыталась дать деру. Но удар был не настолько сильный, чтобы остановить полудемона или хотя бы заставить его отпустить её. Мужчина без особых усилий скрутил отчаянно сопротивляющуюся девушку, и придавил её к земле своим телом, приговаривая:

– Ты нужна мне Хлоя, я не могу без тебя! Я горю в огне, а ты мое спасение! Ты будешь только моя! Только моя!

Он как раз справился с её руками, подняв их над головой своей жертвы, и без труда удерживал их одной рукой, а второй попытался задрать подол её сорочки, когда подоспел Морган. Хейнтлин конечно силен. Против юной человеческой девушки. А вот взрослый, взбешенный демон ему не по зубам. А Морган таким и был. Ярость захлестнула его с головой, поэтому, не особо церемонясь, он просто отшвырнул соперника от Хлои, и, не давая тому опомниться, обрушил на него серию ударов. К своей чести Хейнтлин попытался дать отпор. Но на стороне Моргана были сила и ярость настоящего демона, умноженные на многолетний опыт. Неудивительно, что короткий, но жестокий бой закончился тем, что Морган поднял кровавое месиво, в которое превратился полудемон и с силой опустил его на колено, чтобы сломать позвоночник. Ему не хватило лишь пары мгновений. Хейнтлин просто растворился. Наверное, проснулся.

Морган не стал зацикливать на нем внимание. Он оглянулся в поисках Хлои. Девушки нигде не было. "Неужели проснулась?" - с сожалением подумал демон. Но затем вспомнил, что если бы она проснулась, то и он оказался бы дома. Нет, рыжая где-то здесь. Наверное, испугалась его и убежала.

Никогда прежде Моргана не посещало чувство, которое затопило все его существо сейчас. Хлоя одна, в опасности, в этом незнакомом месте и, по всей видимости, не может проснуться. Морган ощущал дикую смесь тревоги за храбрую маленькую девушку и заботы о ней. А ещё... ещё он чувствовал, что если с нею что-то случиться, если не успеет её защитить, то и сам умрет.

Демон вдохнул воздух полной грудью и почувствовал её запах. В том, что это был именно её запах, он не сомневался. Это гиблое, мертвое место пахло только смертью. А Хлоя пахла васильками и ромашкой.

Ведомый инстинктом, Морган бросился за ней следом. К счастью, далеко уйти девушка не смогла. В темноте она угодила в глубокую яму. Запаха крови демон не чувствовал, а значит Хлоя не ранена. Зато он почти физически ощущал её страх и боль. Морган представил, что она чувствует, сидя одна в темноте, не имея возможности выбраться и не зная, может ли позвать на помощь. И его собственное сердце сжалось. Девушка, такая маленькая как Хлоя, не должна сражаться за свою честь и жизнь в таком месте, как это. Ей должны сниться цветные, яркие сны. Она должна чувствовать себя беспечно и свободно. Вместо этого страх и ужас из реальной жизни пробрался даже сюда, в место, которое должно служить убежищем.

Морган решил не пугать попавшую в западню девушку ещё больше, поэтому как можно более спокойно сказал:

– Здравствуй, Хлоя. Прошу, не бойся меня. Я пришел помочь.

Несколько долгих, тягучих мгновений царила гробовая тишина. Морган понял, что девушка надеется, что он её не видит. Поэтому демон снова первый нарушил тишину:

– Хлоя, я знаю, ты угодила в яму и не можешь выбраться. У меня добрые намерения. В подтверждение этого я сейчас освобожу тебя.

Обычно Хлоя либо не видела снов, набегавшись за день, либо ей снилось что-то из дневных событий. Но уснув сегодня, девушка вдруг оказалась в мрачном и темном лесу. А рядом с нею был Хейнтлин. Плотоядный взгляд и улыбка не оставляли сомнений в его желании. Хлоя сразу поняла, что дела плохи и попыталась убежать. Но куда бы она не бежала - везде натыкалась на него. Вскоре бедняжка поняла, что он просто играет с нею, загоняет, как дикое животное.

Не в силах больше бежать, Хлоя упала на траву, на какой-то поляне. Её душили слезы бессилия. Она никогда не была дурой и трезво оценивала свои шансы против тех или иных соперников. И Хейнтлину она не соперник. Что он и доказал, быстро скрутив свою жертву.

Хлоя, конечно, собрала остатки сил и попыталась отбиться. Даже врезала ему палкой, что было сил. Но что она могла? Лишь отстрочить свою участь. А Хейнтлин не торопился, наслаждаясь своей властью над нею. Хлоя по его взгляду видела, что полудемон ждет, когда она начнет умолять о пощаде. Девушка была полна решимости умереть, но не доставить ему такого удовольствия.